Уроки литературы и/или уроки патриотизма?

Наверное, ни у кого не вызывает сомнения, что воспитать человека, любящего свою Родину, чувствующего себя неотделимой ее частицей, - одна из важнейших задач любого учителя, и в первую очередь учителя литературы.

Об этом говорят и стандарты второго поколения (ФГОС), и Концепция духовно-нравственного воспитания и развития гражданина России, являющаяся, по утверждению ее разработчиков, идеологической и методологической основой всего современного образования. Однако ни для кого не секрет, что нередко воспитание подменяется громкими словами о нем, лозунгами и мероприятиями "для галочки". Для того чтобы наши воспитательные усилия на самом деле увенчались успехом, нам, прежде всего, нужно договориться о понятиях и терминах. А потом придумать, как построить конкретные уроки.

Что такое патриотизм? Простейший и самый распространенный синоним – «любовь», любовь к Родине, Отечеству, Отчизне. Но и любовь можно понимать по-разному. «Бьет – значит, любит» - расхожая русская присказка. А если мать непрестанно хвалит свое чадо, не замечая его недостатков, - это любовь?

По-разному любили Россию западники и славянофилы: по словам Бердяева, «… славянофилы, как мать, западники, как дитя» (Н.Бердяев. Русская идея. СПб.: Азбука-классика, 2008.С.69.), - но вряд ли можно сомневаться в том, что и те и другие были патриотами. Точно так же за разные идеалы воевали друг с другом через десятилетия красные и белые – и точно так же и те и другие соотносили эти идеалы с процветанием Родины. Хочется верить, что и ожесточенные споры представителей разных партий в сегодняшней России тоже хоть в малой степени могут быть соотнесены с по-разному понятыми идеями подлинного патриотизма!

Для каждого из нас, если вдуматься, слово любовь ассоциируется с целым комплексом чувств, мыслей и ощущений… К тому же хотелось бы, чтобы любовь к Родине была взаимной, – может быть, тогда и воспитывать ее будет легче?

А что такое Родина, Отчизна, Отечество? Однозначно ли – березка под окном родного дома, «где родился, там и пригодился»? Может быть, «… отчизна только там, //Где любят нас, где верят нам» (М.Ю.Лермонтов)? По данным различных источников, от 13% до 50% молодых россиян хотели бы эмигрировать из страны[1]. Страшные цифры, свидетельствующие не просто об актуальности – о первостепенности проблемы воспитания патриотизма!

И еще один достаточно острый вопрос: всегда ли между понятиями «патриотизм» и «гражданственность», «Родина» и «государство» следует ставить знак равенства? Согласимся, сегодня это тоже вопрос не праздный!

Размышляя о воспитании патриотизма, можно продолжить список проблем и вопросов, без ответа на которые трудно добиться успеха. Что такое «квасной патриотизм»? В чем разница между патриотизмом и национализмом? Можно ли совместить воспитание патриотизма – и толерантности к «другому» (что тоже заявлено в стандартах как одно из важнейших направлений школьного воспитания)? И главное – что же, в конце концов, может сделать каждый из нас и зависит ли от нас хоть что-нибудь?

Как конкретно на наших конкретных уроках литературы добиться того, чтобы слово «Родина» перестало быть в лучшем случае просто абстрактным понятием, а находило живой отклик в душе?

К сожалению, официальные рекомендации, если не сказать прямые указания, направлены преимущественно на военно-патриотическое воспитание. Конечно, необходимо воспитывать в том числе и защитника Отечества, и с этим у учителя литературы, имеющего в своем арсенале (позволим себе употребить в данном контексте это избитое выражение) огромный пласт военной литературы, - проблем нет! От лермонтовского «Бородино» до «Василия Тёркина» А.Твардовского, от «Войны и мира» Л.Толстого до повестей В.Быкова и А.Кондратьева – эта линия воспитания вполне обеспечена как материалом, так и методической поддержкой.

Но ведь любовь к Родине – это не только способность ее защищать. Это и интерес к ее истории, «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам». И этот аспект разговора о патриотизме можно реализовать не только на уроках истории, но и при изучении литературных произведений с исторической тематикой. Это, например, «Капитанская дочка», где важнее исторического сюжета оказывается тема, обозначенная уже в эпиграфе и не потерявшая актуальности сегодня: тема чести, сохранения в любых обстоятельствах достоинства и порядочности, верности данному слову. Казалось бы, при чем здесь патриотизм? Но нелегкий нравственный выбор, который приходится делать Петру Гриневу, - это ведь как раз и есть выбор между верностью государству и государыне – и общечеловеческим понятием о чести и порядочности! Пушкин «помог» своему герою «совместить» одно с другим, - но всегда ли такое совмещение возможно? Этот проблемный вопрос может «оживить» изучение программного произведения.

История России – это не только история ее войн. Изучение – хотя бы во фрагментах - житийной литературы, романа «Лето Господне» И.С.Шмелева, а также произведений о детстве Л.Н.Толстого, А.Н.Толстого, М.Горького – позволяет погрузиться и в обстоятельства российского быта разных исторических периодов, с его ушедшими, но милыми деталями, и в атмосферу высокой духовности, доброты, радости бытия, характерную именно для дореволюционной России, - ту атмосферу, которая делает «любовь к родному пепелищу» не пустым звуком.

Любовь к Родине - это и любовь и уважение к русскому языку – государственному языку великой страны – вот еще один аспект, еще одна «составляющая» понятия «патриотизм». И не обязательно заучивать наизусть знаменитый гимн русскому языку И.С.Тургенева! Если мы на уроках русского языка и литературы, анализируя многочисленные тексты, найдем возможность обратить особое внимание на синонимическое богатство русского языка, его ёмкость и выразительность, поможем детям научиться полноценно использовать это богатство, - это тоже будет частью воспитания патриотизма.

Родина – это и та самая березка, «что во поле, под ветром склоняясь, растет», - то есть природа России. И для учителя литературы – это возможность сделать личностно значимым анализ пейзажной лирики. Философская глубина Тютчева, эмоциональный импрессионизм Фета, напряженная исповедальность Блока, яркая метафоричность Есенина позволяют наполнить абстрактные понятия «Родина», «Россия» опять-таки живыми, трогающими душу красками.

Наконец, еще один поворот избитой темы, еще одна возможность достучаться до души - обращение к тому пласту жизни и культуры, который мы называем «малой родиной», к непосредственно окружающему ребенка многогранному миру. Осмысление того, что вот здесь, рядом, на этой земле, побывали Толстой или Достоевский, Лермонтов или Есенин, именно здесь возникали страницы мировых шедевров, - может быть, сделает эти шедевры понятнее и интереснее.

Все намеченные нами направления воспитания патриотизма предполагают обращение к литературным произведениям. У каждого учителя давно наработаны свои подходы к изучению любого программного текста, давно определены те, которые можно отнести к «патриотической тематике», - и давно сложилось ощущение, что это самые скучные и не интересные детям разделы программы. Как же можно «оживить» это столь важное и актуальное направление литературного образования? Как вызвать у детей интерес к избитой, звучащей сплошным барабанным боем теме?

Традиционный подход к проблеме, пожалуй, можно объединить одной известной цитатой из монолога Чацкого: «И дым Отечества нам сладок и приятен» (на самом деле это перефразированная строка из стихотворения Г.Р.Державина «Арфа»). Это подход осторожный, обходящий острые углы и болевые точки, подход, при котором возможные вопросы старательно заменяются восклицательными знаками.

Альтернативную возможность хотелось бы обозначить менее известным афоризмом Н.А.Некрасова: «Кто живет без печали и гнева, тот не любит Отчизны своей» и дополнить высказыванием П.Чаадаева: «Прекрасная вещь любовь к Отечеству, но есть еще нечто более прекрасное – это любовь к истине. Я не научился любить свою Родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами».

Думается, что такой подход к воспитанию патриотизма более продуктивен, т.к. позволяет превратить избитую и неинтересную тему – в проблему, требующую анализа, размышления, наличия собственной активной, если хотите – гражданской – позиции!

Казалось бы, все привычно-просто в «Слове о полку Игореве»: «образ Русской земли», героизм войска Игорева и самого князя, «золотое слово Святослава», Ярославна – «пра-образ» русской женщины … Попробуем нарушить этот «хрестоматийный глянец» таким проблемным вопросом: зачем, собственно, повел князь Игорь свое войско в земли половецкие – на позор и погибель? Может быть, нужно было проявить патриотизм, защитить ту самую «Землю русскую», образ которой так любовно и ярко рисует древний автор «Слова…»? Внимательное прочтение текста дает совсем другой ответ: «Страсть князю ум охватила, и желание отведать Дон Великий заслонило ему предзнаменование» (перевод Д.Лихачева). О том же говорит и великий Святослав в своем знаменитом «золотом слове»:

           О дети мои, Игорь и Всеволод!
           Рано начали вы Половецкой земле
                                   мечами обиду творить,
                                   а себе славы искать.

Обратим внимание на подобные разбросанные по всему тексту детали – и это может стать поводом для разговора об истинном и ложном патриотизме, об, оказывается, такой древней проблеме соотношения чести – и славы, личной храбрости – и государственной необходимости.

Возможность подискутировать о патриотизме дает, как это ни странно, и такое, казалось бы, хрестоматийно-ясное произведение, как «Горе от ума» А.С.Грибоедова. Эту ясность всколыхнула нашумевшая в свое время статья А.Баженова «Идеи и образы комедии Грибоедова «Горе от ума»[2], в которой истинным патриотом, заботящимся «о сохранении духовно-нравственного поля России», оказывается для автора не кто иной, как Фамусов! Чацкий же, как утверждает автор статьи, лишь декларирует свою любовь к народу, на самом же деле он «атеист-общеевропеец и потенциальный эмигрант», «в жизни будет только турист, наблюдающий Россию из окна кареты, и в русской деревне он будет только дачником».

А.Баженов (и это, на наш взгляд, недопустимая тенденция, которой охотно следуют и некоторые учителя) видит в комедии Грибоедова не то, что стремился сказать нам автор начала 19 века, а то, что хочется видеть человеку определенных – неославянофильских – взглядов в 20 веке, – и навязывает это вИдение читателю. Тем не менее даже такая парадоксальная позиция может сыграть на руку учителю: попробуем организовать дискуссию на тему «Можно ли считать Чацкого патриотом»?» и предложим найти ответ на этот вопрос в самом тексте комедии. Как нам кажется, у Грибоедова нет никаких указаний на то, что страстные, по-юношески эмоциональные монологи Чацкого, протестующего против «пустого, рабского, слепого подражанья» иностранцам, уповающего на «умный, бодрый наш народ», - лишь пустые декларации. Автор явно симпатизирует своему герою, и чрезмерная пылкость и пафосность ключевых монологов Чацкого реалистически обоснована соответствующим стечением обстоятельств. Вряд ли можно сомневаться, что ни автор комедии, ни его герой не ставят знак равенства между Россией – и той – как принято ее называть – фамусовской Москвой, в которой «ищет пятен» раздосадованный холодностью Софьи герой. «Гоненья на Москву», в которых «обвиняет» Баженов Чацкого, вовсе не свидетельствуют о нелюбви Чацкого к России, к «Отечеству». Не случайно при первом своем появлении на сцене Чацкий говорит о том, как он рад возвращению в родные пенаты, где, кажется, «и дым Отечества нам сладок и приятен».

Аналогичный подход к анализу характера главного героя возможен и при изучении романа И.С.Тургенева «Отцы и дети». Можно ли считать патриотом нигилиста Базарова? Совместимы ли вообще нигилизм - и патриотизм, любовь к Отечеству?

На первый взгляд, герой, действительно, отрицает «всё». И не просто всё, а всё русское: о немецких ученых он уважительно говорит – «дельный народ», а на реплику Павла Петровича по этому поводу - «об русских ученых вы, вероятно, не имеете столь лестного понятия?» - отвечает: «Пожалуй, что так». Отрицание его столь беспощадно, что даже единомышленник Аркадий замечает: «Я начинаю соглашаться с дядей … ты решительно дурного мнения о русских». И далее – в ключевом диалоге двух героев-антиподов – Базаров вроде бы снова подтверждает брошенное ему Павлом Петровичем обвинение в «антирусскости»: «А я тогда буду готов согласиться с вами, … когда вы представите мне хоть одно постановление в современном нашем быту, в семейном или общественном, которое бы не вызывало полного и беспощадного отрицания». Он с иронией говорит о живучести народных суеверий («Народ полагает, что когда гром гремит, это Илья-пророк в колеснице по небу разъезжает. Что ж? Мне соглашаться с ним?»), о русском мужике, который «рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке». И наконец, открытое – о том же русском мужике: «Что ж, коли он заслуживает презрения!»

Вполне логичными представляются ответные реплики Павла Петровича, передающие все возрастающее его возмущение: «Нет, нет! - воскликнул с внезапным порывом Павел Петрович, - Я не хочу верить, что вы, господа, точно знаете русский народ, что вы представители его потребностей, его стремлений! Нет, русский народ не такой, каким вы его воображаете»; и далее: «Вы оскорбляете русский народ»   - «Стало быть, вы идете против своего народа?» - «Нет, вы не русский после всего, что вы сейчас сказали! Я вас за русского признать не могу».

Однако внимательное чтение текста романа опять-таки позволит ученикам понять сложность и противоречивость характера героя, неоднозначность его «нигилизма» по отношению к родному Отечеству. Ведь не случайно так тянутся к Базарову крестьянские мальчишки, не случайно Тургенев упоминает о том, что «слуги привязались к нему, хотя он над ними подтрунивал: они чувствовали, что он все-таки свой брат, не барин». И, наконец, не случайно едва ли не последние слова Базарова перед смертью: «Я нужен России». Показательна и реакция самого Базарова на обвинения Павла Петровича: «…он русский, а разве я сам не русский. … -- Мой дед землю пахал, -- с надменною гордостию отвечал Базаров. -- Спросите любого из ваших же мужиков, в ком из нас -- в вас или во мне -- он скорее признает соотечественника». И далее - кульминационное заявление героя: «Вы порицаете мое направление, а кто вам сказал, что оно во мне случайно, что оно не вызвано тем самым народным духом, во имя которого вы так ратуете?»

Мы видим художественную ситуацию, аналогичную грибоедовской: думается, обличающие монологи героя означают не «антипатриотизм» его, а те самые «печаль и гнев», которые тем сильнее, чем больше любит человек свою Отчизну.

Дискуссионные вопросы могут быть поставлены учителем не только при обсуждении отдельных произведений и характеров их героев, но и при изучении творчества того или иного писателя или поэта в целом. Что такое родина для М.Ю.Лермонтова – Бородино или «немытая Россия»? И можно ли считать патриотом поэта, написавшего: «Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ»? Что означает его знаменитое «Люблю Россию я, но странною любовью»? И в чем «странность» его любви к Отчизне? «…он становится решительно выше всех предрассудков патриотизма и понимает любовь к отечеству истинно, свято и разумно", - писал о Лермонтове (Н.А.Добролюбов). Что понимал Добролюбов под «предрассудками патриотизма»?

Почему у Н.В.Гоголя Россия предстает и в возвышенно-символическом образе птицы-тройки, и в сатирическом гротеске - городе N, месте действия «Ревизора»? И куда летит гоголевская тройка-Русь, если управляет ею Чичиков? «Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа».

.А как относиться к творчеству М.Е.Салтыкова-Щедрина,– «государственного человека», исполнявшего должности надворного советника, вице-губернатора, губернатора разных российских городов, признававшегося в любви к России «до боли сердечной» - и написавшего «Историю одного города», злую сатиру на современную ему Россию, не утратившую злободневности и сегодня?

Богатый материал для глубокого разговора о том, «с чего начинается родина», дает поэзия первой половины 20 века, где тема любви к России осложняется проблемой принятия или непринятия новой, советской России: в наше время можно открыто говорить о трагизме звучания этой темы, о подлинном смысле тех или иных произведений.

Так, изучая в 11-м классе творчество М.Цветаевой, обратим внимание на цикл стихов, написанных в эмиграции, в 1932 – 34 гг., где каждая строка, обращенная к России, пронизана болью и трагизмом. Это знаменитое «Тоска по родине…», а также «Стихи к сыну» и, особенно, - «Родина»:

Родина

О, неподатливый язык!

Чего бы попросту — мужик,

Пойми, певал и до меня:

«Россия, родина моя!»

Даль, отдалившая мне близь,

Даль, говорящая: «Вернись

Домой!» Со всех — до горних звезд —

Меня снимающая мест!

Даль, прирожденная, как боль,

Настолько родина и столь —

Рок, что повсюду, через всю

Даль — всю ее с собой несу!

Но и с калужского холма

Мне открывалася она —

Даль, тридевятая земля!

Чужбина, родина моя!

Недаром, голубей воды,

Я далью обдавала лбы.

Ты! Сей руки своей лишусь,—

Хоть двух! Губами подпишусь

На плахе: распрь моих земля —

Гордыня, родина моя!

                             12 мая 1932

В каждой строфе этого стихотворения образ родины обретает разные обличья и эмоциональные акценты. В первой строфе это простое и «плоское»: «Россия, родина моя!»[3]. Однако следующая строфа начинается с противительного союза «но», и весь дальнейший текст противопоставляет этому элементарному, исторически сложившемуся географическому понятию России («мужик певал и до меня) – сложный, многозначный поэтический образ родины.

Это и образ времени, вбирающий в себя движение жизни лирической героини от прошлого («мне открывалася она») через настоящее («всю ее с собой несу!») к трагичному будущему, до последней его минуты («Сей руки своей лишусь,—// Хоть двух! Губами подпишусь// На плахе»).

Это и многомерное пространство, построенное на контрастах, являющихся вообще одним из основных признаков цветаевской поэтики. Эмоционально-символическое пространство стихотворения объемлет и землю («Калужский холм» - вспомним, что одно из любимых цветаевских мест России – г. Таруса Калужской области, расположенный на склонах холмов) - и небо («горние звезды»), и «даль» чужбины – и «близь» дома.

Если попытаться выстроить лексическую цепочку, соотносимую в стихотворении с образом родины, то окажется, что она также состоит из двух контрастных по эмоциональному звучанию частей. С одной стороны, это «чужбина, родина моя» - выражение, которое можно понять и как «чужбина, ставшая родиной», и как «родина, обернувшаяся чужбиной», в гордыне своей («гордыня, родина моя») оттолкнувшая, отторгнувшая лирическую героиню. От строфы к строфе все громче звучит болевая, трагическая нота стихотворения: в это же смысловое поле попадают и «рок» (ассоциирующийся со сломанной судьбой, порушенной жизнью), и «боль», и «распри», не утихающие на «родине-чужбине», и, наконец, в последней, кульминационной строфе – «плаха», напрямую ассоциирующаяся со смертью.

Но с другой стороны, та же самая «чужбина-родина» - выделенная курсивом «она»   - это и «тридевятая земля», сказочное царство, далекое, недостижимое, но желанное!

Объединяет оба полюса слово «Даль»: не случайно оно шесть раз повторяется на протяжении всего стихотворения – то анафорой, то внутри строки, обретая все новые смыслы, превращаясь в некий мегаобраз, воплощающий неся в себе главную мысль стихотворения. Это одновременно и «даль – чужбина», и «даль – счастливый сказочный мир», «даль, отдалившая мне близь», и «даль, говорящая: «Вернись домой!». Эта «даль - родина», несмотря ни на что ощущаемая «домом», в котором и «распри» - «мои» («распрь моих земля») - неотъемлема, неотторжима от внутреннего, духовного мира героини: «настолько родина и столь// Рок, что повсюду, через всю //Даль - всю ее с собой несу!».

Сопереживание такому восприятию, ощущению родины может стать на уроке отправной точкой серьезного разговора на важную тему.

Не менее интересным может оказаться углубленный анализ лирики С.Есенина. Обратим внимание учеников на то, насколько сложен в его поэзии образ Родины. Это можно сделать, на примере сопоставления текстов двух достаточно известных стихотворений: «Неуютная жидкая лунность…» и «Спит ковыль. Равнина дорогая…», написанных практически одновременно (в один и тот же 1925 год с интервалом в один месяц), но, на первый взгляд, противоположных по смыслу и пафосу. В одном из них Есенин, кажется, вполне осознанно и уверенно прощается с «полевой Россией», с ее «лачугами» и нищетой и приветствует стальную «мощь … родной стороны». В другом, написанном чуть позже, он снова тоскует по «отчим полям» и воспринимает «новь» как «сильного врага»[4].

Эти стихотворения отражают метания, сомнения поэта, его поиски своего места в «каменной» и «стальной» жизни новой России. Что же на самом деле ближе С.Есенину - «Русь советская» или «Русь уходящая»? Насколько глубоки мучающие его противоречия? И – есть ли эти противоречия вообще, действительно ли так уж противоположны по содержанию эти два стихотворения?

На внешнем, поверхностном - декларативном - уровне все предельно просто и однозначно, противоречие несомненно. С одной стороны, «но и все же хочу я стальною видеть бедную, нищую Русь», с другой - «все равно остался я поэтом золотой бревёнчатой избы». Вся художественная система в каждом из этих стихотворений концентрируется вокруг этих двух полюсов - Руси «бревёнчатой» и Руси «стальной», причем на первый взгляд даются они под противоположными знаками: в одном случае поэт предпочитает «каменное и стальное», в другом - «поляны и луга».

Однако если внимательно прочитать первое стихотворение, то становится ясно, насколько «натужно», искусственно это «воспевание» новой, «стальной» Руси, насколько чужда она поэту! Он будто заставляет себя принять, полюбить ее - и не может! Обратим внимание учеников на то, что эта новая Русь у Есенина - безлика, «без - образна», соотнесена лишь со словосочетанием, употребленным в «неопределенном» среднем роде: «через каменное и стальное вижу мощь я родной стороны». Причем «жесткое» слово «стальное» повторяется даже дважды. А если и возникает какая-то определенность, то это не что иное, как отвратительный, грубый «моторный лай».

И, напротив, все, что касается Руси уходящей, - одухотворено, живет своей таинственной жизнью, несет на себе отсвет любви поэта. Он будто уговаривает сам себя разлюбить этот старый мир, «придумывает» самые неприятные эпитеты и определения («неуютная, жидкая», «тоска», «проклинал», «усохшие», «волочиться», «нищету», «бедную, нищую Русь»). Но сердцем, а не умом диктуется, из-под пера рвется совсем иное, - и появляется, и дважды повторяется «живой», противостоящий «моторному лаю» образ «тележная песня колес», и прекрасная поэтичная метафора «яблонь весенняя вьюга» никак не позволяет поверить, что поэт все это «разлюбил»! Вымученные декларации опровергаются самой поэтикой стихотворения, и анализ его формы, всей его образной, художественной системы позволяет нам проникнуть в подлинный, глубинный смысл текста.

Конечно же, мы не можем говорить о безусловности есенинских предпочтений и антипатий! Это стихотворение тоже отражает сложность и противоречивость внутреннего мира поэта: понятие «Родина» здесь вовсе не однозначно, не идиллически-прекрасно, оно складывается из объединения трех глаголов - «радуясь, свирепствуя и мучась», концентрирующих в себе, кажется, весь спектр национальной жизни на протяжении всей русской истории. Тем не менее поэт на первое место все же ставит слово «радуясь» - и не отделяет себя от этой истории («знать, у всех у нас такая участь»).

Таким образом, сопоставительный анализ двух стихотворений С. Есенина позволяет предположить, что противоречия и сомнения поэта - лишь на уровне рациональных рассуждений, художественный же мир его - един и целен, в нем несомненно предпочтение прекрасной и теплой «бревёнчатой» Руси, несущей человеку свои муки, но и свои радости!

Заявленная нами тема – воспитание патриотизма на уроках литературы – неисчерпаема. Каждый учитель ищет свои – методические и психологические - подходы к ее неординарному, нестандартному решению. Нашей целью было – предложить один из таких подходов, позволяющий построить на уроке диалог ученика с художественным текстом и его автором в проблемном, дискуссионном ключе. Может быть, именно в таких дискуссиях наш «обучающийся» (так предложено называть ученика в новых стандартах) впервые почувствует себя – «гражданином России, принимающим судьбу Отечества как свою личную»?

[1] См.: http://www.inosmi.ru/social/20110608/170452174.html

[2] Литература в школе.1996.№№4-5. Следует отметить, что многие статьи, публиковавшиеся в этом журнале в 90-е годы, в период переосмысления хода развития нашей литературы и истории (о «Грозе» Островского, «Отцах и детях» Тургенева, «Обломове» Гончарова и др.), содержали парадоксальные утверждения, позволяющие и сегодня создавать проблемные ситуации при анализе классических литературных текстов.

[3] Удивительно, как на самом деле элементарно, «по-мужицки», прозвучала рефреном эта строка в написанной через много лет ура-патриотической советской песне на слова В.Харитонова «Когда иду я Подмосковьем…».

[4] Подробный сопоставительный анализ этих стихотворений см.: С.Л.Каганович. Обучение анализу поэтического текста. Методическое пособие для учителей-словесников: М.: Русское слово, 2006. С.77-81.

 Опубликовано в журнале "Литература" издательского дома "Первое сентября" (2012. №5).