Знаменитый блогер Российской империи. Блогеры: много лет назад

Блоги принято считать электронными дневниками. Однако блог – это не совсем дневник. Среднестатистический дневник – чтение очень интимное.  Дневнику принято поверять самые тайные мысли, чувства и размышления.

В прежние времена романтические девушки могли дать почитать заветную тетрадочку закадычной подружке или юноше, в которого были по уши влюблены. Не дай бог ее найдет мама или болтливая подруга! Проблем не оберешься.

Блог же – чтение публичное. Такой дневник пишут для того, чтобы читатель знакомился, вдохновлялся, комментировал и расшаривал в сети. Вроде тот же дневник – но всегда с характером, с небольшим вымыслом, с типизацией и преувеличением, с умолчаниями и откровениями. Чем болтливее подруга, тем желаннее она в списке читателей – такие подруги приведут еще с десяток лайков, перепостов и новых комментаторов.

Первым блогером принято считать Тима Бернерса-Ли, легендарного изобретателя интернета: именно он с 1992 года регулярно публиковал на личной страничке новости, которые считал интересными для себя и важными для публики. 

Но Тим Бернерс-Ли всего лишь изобрел интернет. Блог – публичный регулярно обновляемый дневник – изобрели задолго до него.

В Японии, например, один из первых дневников, написанных для того, чтобы его читали как книгу, создан тысячу лет назад, примерно в 1000-м году нашей эры: его оставила после себя придворная дама Сэй-Сёнагон (это не имя и фамилия, а прозвище, в общем-то - ник, которым писательница подписывала свои заметки, а вот настоящее ее имя осталось неизвестным). В Россию публичный дневник пришел, конечно, позже, но тоже задолго до интернета: как вам, к примеру, блог князя Куракина под названием «Записки князя Бориса Ивановича Куракина о пребывании в Англии, отъезде в Россию к армии, путешествии с царём Петром Алексеевичем в Карлсбад и о назначении своём на съезд в Утрехт. 1710–1711–1712»?

Есть писатели, чьи пра-блоги – не менее значительны, чем художественное их творчество. Таковы знаменитые записи Юрия Олеши «Ни дня без строчки», таков «Дневник» Михаила Пришвина длиной во всю его жизнь, таковы недавно опубликованные без купюр «Записные книжки. Воспоминания» Лидии Гинзбург – двадцатый век вообще богат был на публичные дневники.

Но вернемся в век девятнадцатый. Именно там жил, работал и вел дневник один из самых знаменитых блогеров Российской империи, профессор Санкт-Петербургского университета, историк литературы, цензор, академик Александр Васильевич Никитенко.

Александр Васильевич Никитенко. Портрет работы Крамского (1877)

Как это часто бывает и с современными блогерами, мемуарист и автор одного из самых знаменитых дневников, крупный чиновник и видный литератор, Александр Никитенко пришел в литературу из самых, что называется, низов. Родился он в слободке Алексеевка Бирючского уезда Слободско-Украинской губернии в семье крепостных графа Шереметьева. Год его рождения был не понятен ни ему самому, ни родителям: то ли 1804, то ли 1805. Кто там особенно считал, когда рождались ребятишки у крепостных. Отец его был старшим писарем, то есть человеком грамотным, образованным, свысока смотрящим на тотальное хамство и невежество своих соплеменников, а оттого – в деревне нелюбимым и даже ненавидимым. Как только Сашка чуть подрос, мать и отец поднапряглись – и отослали его в Воронежское уездное училище. Училище паренек закончил – и – стоп. Дальше учиться крепостным было негде – никуда их не брали.

Впрочем, и в деревню назад никто его не требовал: крепостных у Шереметьева хватало, за всеми не уследишь. Никитенко обосновался в городке Острогожске и давал частные уроки благородным школярам.

Острогожск – городок недалеко от Воронежа, насквозь пропахший рыбой и рынком: здесь находились огромные склады, на которых хранилась вся выловленная на Дону рыба перед отправкой в остальные губернии. Рыбные обозы грохотали по городку утром и вечером, в жару и мороз, желающих учиться среди рыбного духа было немного, платили мало. Ни театра, ни библиотеки, ни газеты в городе не было. Тоска. Очень хочется покончить с собой. Одна только вера удерживает от последнего шага. И еще – возможность высказаться в дневнике.

Вера же его и спасла, дневник – открыл дорогу к будущему. В 1822 году в Острогожске открылся филиал «Библейского общества», молодой учитель и горячий оратор Александр Никитенко был избран ее секретарем за искреннюю веру в идеалы и хороший слог, отработанный ежедневными записями. О том, какую пламенную речь произнес молодой секретарь на открытии Общества, доложили князю Голицыну, отцу-основателю организации. Тот заинтересовался адептом. Верные люди князю были нужны. Для Никитенко выхлопотали вольную, и он поступил в Санкт-Петербургский университет.

Учился Александр старательно. Когда учеба досталась тебе такой кровью, ты не станешь прогуливать лекции или спать на занятиях у почтенных профессоров. Трудолюбивого выпускника попросили составить примечания к новому цензурному уставу, для чего нужно было перелопатить все возможные прежние уставы, случаи их нарушения, признаки их слабости и свидетельства их силы. Никитенко составил примечания так, что стал самым осведомленным в цензурных вопросах специалистом тогдашней Российской империи.

С тех пор цензура была его специальностью, и, надо сказать, если бы не он, русская литература совсем задохнулась бы в лапах исполнительных, но нерассуждающих цензоров. Никитенко был назначен главным цензором всех посмертных изданий Пушкина, цензуровал сборники Лермонтова, Гоголя, Некрасова, отстаивал их творчество перед недовольными вышестоящими и осторожно, но методично пропагандировал их непростое творчество в своей непростой стране. Надо сказать, не все любили Никитенко: считали слишком умеренным, слишком осторожным, слишком угодливым, однако факты остаются фактами: если бы не он, не читала бы Россия всего Пушкина и всего Некрасова.

Таков был сам блогер. А что же его блог?

Дневник Никитенко начинался как самый настоящий дневник, который вряд ли кто прочтет – собственно, много ли найдется читателей у начинающих современных блогеров? Четырнадцатилетний подросток, запертый своим несчастным происхождением на самых задворках жизни, он видел в дневнике спасение от одиночества и смертной тоски.

День за днем, аккуратно, не пропуская ничего, записывал Александр впечатления и события. Труд его был кропотлив и терпелив. Он не задумывался ни о посмертной славе, ни о важности своих записок. Просто писал.

Всего дневник Александра Никитенко охватывает 60 лет – почти всю его жизнь, почти всю жизнь его поколения. В нем вы найдете живые свидетельства того времени, не обработанные художественным вымыслом писателей или публицистов, а отображенные в зеркале сиюминутного восприятия автора: вот страница о Пушкине, которого Никитенко встретил на балу и поведением которого остался разочарован, а вот, спустя всего пару абзацев -  Пушкин уже погиб, и автор дневника заботливо собирает по крупицам все, что говорят о смерти великого поэта его современники. Вот – страницы, описывающие инспекторскую поездку по школам и училищам севера России, страницы правдивые и очень современные. Почитайте: не узнаете ли вы среди портретов тогдашних учителей и директоров знакомых лиц?

Уже в 1851 году Никитенко понял, что его Дневник заслуживает публикации: за тридцать лет в нем набралось немало драгоценных записей. Ему хотелось сделать из Дневника что-то упорядоченное и схваченное единой мыслью, единым сюжетом, но служба отнимала так много времени, что он этого сделать не сумел за все двадцать последующих лет. И слава богу! Дневник, переписанный рукой стареющего чиновника, несомненно, потерял бы и первозданную свежесть впечатлений, и молодую горячность, и историческую ценность. Не все блоги можно упрятать в книгу. Этим они и ценны.

После смерти Никитенко изданием Дневников занялись дочери. Поначалу издатели были равнодушны и скучны: ну дневник… Мало ли на свете дневников! И только журнал «Русская старина» в 1889 году осторожно начал публиковать отрывки.

Это был огромный успех. Дневники были напечатаны целиком, потом изданы отдельной книгой, потом переизданы, и еще, и еще, и еще, они издаются до сих пор и не залеживаются на полках библиотек.

Когда-нибудь – и это неизбежно – так же будут издавать современные блоги. Мы уже наблюдаем процесс легализации электронных дневников: их разыскивают редакторы крупнейших издательств, жадные до новых талантливых авторов и новых острых тем, их отслеживают новостные агентства, их читают пользователи по всему миру, в них, как в зеркале, отображается сегодняшняя жизнь во всей ее страстной путанице и неразберихе. Конечно, тысячи и тысячи блогов канут в Лету – как канули в Лету тысячи личных дневников.

Но для тех, кто аккуратно и старательно будет творить картину времени, в котором он жил – обязательно отыщется место в будущей истории.

Анна Северинец