16+ Шестнадцать плюс. Выпуск №47

Совсем недавно по телевизору в каждом новостном выпуске показывали нарядных и счастливых выпускников. Большинство из них рассказывали о том, с каким азартом предвкушают свое вступление во взрослую жизнь. Теперь все будет по-другому! Свобода!

И только один из них честно высказался о взрослении: «Смотришь на папу с мамой, как они устают, и что-то не хочется».

Быть взрослым – значит быть свободным, узаконить свое право на самостоятельность. Но если это радость, то какая-то бесповоротная. От нее и одиноко, и страшно. Поэтому маркировка 16+ – это предупреждение, в первую очередь, для тех, кто не готов к такой бесповоротности, к тому, что ничего нельзя будет изменить. Ведь теперь – только вперед. Свободы будет намного больше, но движение станет однообразным. Во всяком случае, так кажется, когда эти 16+ или 18+ не пройдены. Потом все проще.

В этом обзоре собраны книги для тех, кто не скучает от взрослых тем и «больших чувств», кто может понять и оценить себя как взрослого.

Почему это обзор называется 16+? Не 18+, например? Видимо, сигнал «детям до шестнадцати», привитый в детстве, останется со мной навсегда. Хотя мне не хотелось бы, чтобы новое поколение в будущем определяло этапы своего взросления официальными возрастными маркировками. Они не должны руководить сознанием. Ведь невозможно повесить такой ярлык на «Трех мушкетеров», рассказы Эдгара По или на святая святых классической литературы – мифы Древней Греции.

Словом, возрастные ограничения – вещь условная, но взрослую жизнь никто не отменял.

Тамара Михеева. Янка. КомпасГид, 2018.

Как легко, оказывается, разрушается жизнь. Особенно хорошая. Разрушается – и дает тебе повод для того, чтобы насмерть на нее обидеться. Еще вчера у тебя была большая семья, комната в красивой и просторной квартире, куча друзей и протоптанные не по одной тысяче раз привычные маршруты. А сегодня родители разводятся, ты живешь у бабушки с дедушкой в маленьком южном поселке, где не то что целой комнаты, но даже уголка для тебя нет, и спать приходится на продавленном диване. Денег у мамы не хватает даже на то, чтобы вовремя пополнить тебе счет на телефоне, поэтому ты устраиваешься в местный клуб уборщицей. Вчера у тебя было все, сегодня ты убираешь за зрителями мусор после киносеансов.

И одноклассники все новые и все не те, не родные, совсем чужие.

Но главное – совершенно не понятно, что будет завтра.

Когда жизнь меняется так круто, человеку не остается ничего другого, кроме как выживать.

Янке трудно принять новую жизнь. Удастся ли ей преодолеть этап выживания? Сможет ли она открыто, не исподлобья, посмотреть на людей, волей судьбы оказавшихся рядом? Простит ли она отца? Найдет ли общий язык с мамой и братом?

В начале книги у нас, как и у Янки, больше вопросов, чем уверенных ответов. А дальше мы просто живем трудной Янкиной жизнью, наблюдая, как складываются события и как постепенно Янка перестает обижаться на весь мир. И мир отвечает ей взаимностью.

Потому что она хорошая, эта Янка.

Так ведь всегда бывает. Не важно, 15 тебе лет, 45 или 75.

Цитата:

«Люблю, не люблю… Привычка осталась…»

Вообще-то Янке нравилось работать. Долго, конечно. Пока протрешь все сиденья одно          тряпкой, пока все ряды промоешь другой… Иногда через три ряда приходилось воду менять, таскать ведро по лестнице и еще вымести семечки, окурки, фантики, а иногда и чего похуже. Зато было время о многом подумать. Янка представляла, как она вырастет и станет знаменитой киноактрисой, ей будут вручать «Оскар», и отец позвонит, будет поздравлять, а она ему скажет:

– Теперь ты гордишься, что я твоя дочь?

Федра. Пьеса Жана Расина постановке Московского Камерного театра Александра Таирова. Арт Волхонка, 2018.

На самом деле, официального ограничения 16+ у этой книги нет. Но не каждый сможет выдержать «большие чувства» Расиновской Федры. И не каждый решится открыть книгу, посвященную даже не мифу о Федре, а его театральной интерпретации. Да еще и в сложной, многомерной постановке театра, которого уже давно нет, когда-то увиденной зрителями, которых тоже не осталось в живых.

Но если собрать эскизы костюмов и декораций, фотографии постановки, режиссерскую концепцию, воспоминания актеров и зрителей, то античный миф о Федре превращается в режиссерский шедевр Таирова. И становится понятно, о чем так сокрушался Мандельштам:

Я не увижу знаменитой Федры

На сцене знаменитого театра…

«Федре» удивительно идут 20-е годы ХХ века. Настолько, что античность не прерывает своего движения, она как будто никогда не заканчивалась и только дремала, ожидая, пока рука Таирова вернет ее к жизни.

И после Таирова она вновь погрузилась в дрему.

Поэтому книга, изданная Арт Волхонкой, – это книга об ожившей античности.

Трудно определить ее жанр. Скорее всего, ее можно определить на полку с альбомами по искусству, настолько она красива и бесконечно содержательна. Одно прочтение не исчерпывает ее содержания, она будет раскрываться вновь и вновь, как раскрываются лучшие репродукции. И вместе с ней раскроется благородство трагической и страстной истории о Федре, воздвигшей богатый храм Афродите, чтобы только перестать чувствовать, как «глаза не видят, сил нет говорить, \ Мне кажется, что в тело льется пламя».

О боги!

Цитата:

Припомни прошлое: тебя не только

Я избегала, изгнала тебя я!

Старалась я, чтоб ты меня считал

Враждебной, чтоб меня ты ненавидел.

Но помогли ли мне мои страданья?

Меня ты клял, а я тебя любила.

Екатерина Мурашова. Дети взрослым не игрушки. Самокат, 2018.

Эта книга, состоящая из зарисовок о разных случаях из профессиональной жизни психолога легка в прочтении и больше похожа на сборник рассказов. Однако это вовсе не беллетристика, не калейдоскоп необычных историй, а не что иное, как книга опыта – разнообразного, неповторимого, непредсказуемого и прекрасного.

Почти в каждой новой главе психолога Екатерину Мурашову ждет удивление от новой встречи и новой человеческой истории. Как ни велик ее опыт, но каждый раз она сталкивается с новым, раньше не встреченным проявлением человеческой натуры. И это удивление означает, что она не сводит человека к схеме, не вешает на него ярлыки. В любом случае видит в человеке – человека.

Поэтому, вероятно, все, кто приходит к ней на прием, не боятся ей доверять. Ведь необходим огромный запас доверия, чтобы признаться в том, что любовь к ребенку постепенно, но неумолимо угасает, что ее, любви, не было никогда, что ты испытываешь теплых чувств к своим близким, что ты – невольно, конечно – убил собственную любимую бабушку. И все они хотят, чтобы проблема немедленно решилась, чтобы снова можно было дышать и перестать зацикливаться на чем-то мучительном. Просто разобраться.

И в этом смысле перед нами два десятка счастливых историй. В конце каждой герой получает волшебный клубочек, который откроет перед ним дорогу. А вот куда, в каком направлении пойти дальше, решит сам герой.

Являетесь вы поклонником Екатерины Мурашовой или нет, верите ли вы в действенную силу психологии или нет, неважно. Ее истории не об этом. А о том, что человек имеет право на ошибку. И не меньшее право – на ее исправление. Главное – не упустить возможности получить волшебный клубок.

Цитата:

– Разумеется, девочка, – ответила я. – Но хотела бы быть мальчиком. Это намного удобнее и интереснее.

Психиатр сказал родителям, что со мной все в порядке, а то, что я играю в индейцев и пограничников, - это нормально, все дети пробуют разные роли. Но можно для коррекции ситуации отдать меня в какой-нибудь девчачий кружок, где я наберусь нужных полоролевых стереотипов.

Меня отдали в кружок вышивания во Дворец пионеров. Там полтора десятка толстых тормозных девочек вышивали гладью на пяльцах или плели мережки.

Наталья Вишнякова