Про современность. Выпуск №19

Замечательный поэт и прозаик Юлия Симбирская называет это синдромом Вити Малеева. Когда на книжной выставке или фестивале к стенду какого-нибудь издательства подходит бабушка с внуком. Бабушка просит помочь с выбором книги для внука.

Ей предлагают то и сё, на любой вкус и возраст, устраивают настоящую развернутую презентацию, подробно рассказывают о заслугах талантливейшего автора и невероятнейшего художника – словом, вывернувшись наизнанку и обратно, за несколько минут дают срез современной детской литературы. И тогда благодарная бабушка изрекает:

– Прекрасно! Был не была! Тогда дайте мне «Витю Малеева»!

Потому что Носов – проверенный, с ним не ошибешься, а все новое чуждо по определению. В бабушкины функции входит за короткое время передать внуку все, что любит она сама. А она помнит, как было здорово читать «Витю Малеева», и «Тимура и его команду», и «Дядю Степу». Их и сейчас здорово читать. Но, как современность не отменяет прошлого, так и классика не отменяет нового. И детская книжная полка должна быть наполовину пустой – чтобы к тому, что мы спешим передать ребенку из своего сердца, всегда можно было поставить книгу, которая была бы, в первую очередь, его, потому что издана в его время, в эстетике, принятой именно сейчас.

Не будем спорить с бабушками. Просто освободим место на полке для новых книг.

Томи Унгерер. Чур, без поцелуйчиков! Самокат, 2017.

Мамы бывают разные. Есть такие, которые, как у Лапса Лапкина, не могут жить без нежностей и всякий поцелуйчиков. Просто ужас! Обращается с ним, как с годовалым. Того и гляди, еще чепчик ему напялит. В рюшечках. Он для нее лапсик-сыняпсик.

И это несмотря на то, что вся школа знает Лапса как ужасного шкодника и драчуна. Дня не проходит, чтобы он не взорвал бомбу-вонючку, не разбил бы из рогатки окно или с кем-нибудь не подрался. Вот это – настоящая жизнь! А не всякие слюни-сопли-поцелуйчики.

Но однажды все меняется. И Лапсу приходится… Смириться? Убежать из дома? Спрятаться под одеялом? В общем, он понимает, как сильно любит свою маму. Но эти ее поцелуйчики!

Тони Унгерер не просто придумал своих удивительных героев – удава Криктора, семейку Хроллопс, осьминога Эмиля, кенгуру Аделаиду. Он не пишет книги, он их рисует – от первого до последнего слова, от первого до последнего кадра.

Себя он называет «простым рисовальщиком». Хотя точнее всего к его амплуа подходит определение «человек без границ». Пятнадцатилетним подростком, сразу после окончания Второй мировой, несмотря на погранпосты, он на велосипеде пересекает Европу – от Эльзаса до Лапландии. А оказавшись в Америке, становится одним из самых востребованных художников. И это при том, что Унгерер не учился ни в средней школе, ни в университете.

Цитата:

Отец с сыном надевают пальто. Мама, не утерпев, чмокает сына на прощанье. Он брезгливо вытирает щеку.

– А тебе, что, трудно мать поцеловать? – спрашивает Лапыч Лапкин.

– Только под дулом пистолета, – отвечает Лапс.

Кристина М. Банфи, Кристина Перабони и Рита Мабель Скьяво. От тираннозавра к петуху! Большая книга эволюции животного мира. Пешком в историю, 2017.

Чтобы понять что-то о себе, нужно иметь представление о своих предках. «Кто я?» последовательно происходит из «Откуда я?» – кажется, что между этими вопросами мало общего, а на самом деле один является прямым потомком другого.

Но если в этих вопросах еще можно уловить что-то общее, то в вопросах эволюции связей гораздо меньше. Кто мог бы предположить, что домашняя курица, которая только и делает, что квохчет и бросается под ноги, – потомок хищного и несимпатичного тираннозавра? Или что у лошадей когда-то были пальцы? Что когда-то по земле ходили сухопутные крокодилы? И что длиннющие когти ленивца, которые он использует, чтобы удерживаться за ветки, когда-то для его гигантского шестиметрового предка были грозным оружием?

Каждый разворот книги энциклопедически лаконичен, исчерпывающе иллюстрирован и динамичен. Странные предки и привычные глазу потомки не позируют, показывая зубки и коготки, они охотятся, ныряют, скачут, порхают и ползут. Динамика в несколько раз усиливает наглядность, так необходимую для книг этого жанра. В любом случае, это не «еще одна книга про динозавров», а подробный рассказ об эволюции разных представителей животного мира.

Цитата:

Какая может быть связь между волком и овцой? Все просто: овца – добыча волка. Трудно при этом вообразить, что дальние предки овцы были близкими родственниками гигантского волка.

Елена Соковенина. Крупная кость. Тоня Шипулина. Зефирный Жора. Самокат, 2017.

Толстым быть немодно. И смешно. И неприятно, если тебе каждый день нужно идти в школу и слушать, как одноклассники соревнуются в остроумии по твоему поводу. Для них ты именно повод – а это очень обидно.

И неплохо бы, конечно, похудеть. Но вкусно поесть хочется гораздо сильнее. И поесть хочется часто.

Жора живет под присмотром бабушки, мамы и папы. На плите всегда вкусный обед, в холодильнике – румяные сырнички, а в коробке под кроватью он прячет запрещенные чипсы.

В остальном Жорина жизнь похожа на жизнь его сверстников: ему нравится одна девочка, ему хочется хорошо выглядеть, быть круче остальных, записаться в бассейн. Но его мечты начнут сбываться только, когда его поддержат близкие. И когда он сам примет твердое решение измениться.

Лену, героиню второй повести тоже кормит бабушка. Когда-то она пережила войну и с тех пор готовит по принципу «побольше да пожирнее». В результате Лене приходится слушать о себе:

– Ничего ты не толстая! Ты просто крупная барышня.

– У тебя просто очень здоровый вид.

– Ты просто, ну-у… девушка весомых достоинств.

Какой девушке захочется услышать это «ну-у…»? И Лена начинает борьбу…

Цитата:

– Жирный Жора, иди домой пирожки кушай!

Мне сразу так грустно стало, что я подумал: если не съем сейчас что-нибудь – точно лопну. От обиды. Я физруку насочинял, что у меня ноги болят и спина ноет (это я у папы научился, когда он от мытья посуды отлынивает), и спустился в раздевалку. Достал батончик из рюкзака. Зачетный, с арахисом. И съел в тишине, пока они там наверху все скакали и смеялись. Назло съел.

Наталья Вишнякова