Обморок от Федора Решетникова

Характер творчества Федора Решетникова ярко иллюстрирует отзыв о нем Глеба Успенского, написавшего его биографию: «Несколько лет тому назад мне пришлось перечитать решительно все, что написал Решетников - и вот что могу сказать по совести: бока, ребра, печенка, селезенка, подоплека, решительно все суставы и все то, что в суставах и под суставами, - все у меня с тех пор треснуло, расселось, болит, ноет, скрежещет и вопиет. Окончив работу, я упал в обморок».

Действительно, и проза Решетникова, и его драматическая судьба производят тяжелое впечатление даже на фоне в целом мрачного тона творчества других писателей-разночинцев 1860-х годов. Повести и романы Решетникова стали как бы последней ступенью в постепенном понижении социального положения литературных персонажей. В его повести «Подлиповцы», вышедшей в 1864 году, представлено самое дно общества: жители полузаброшенной деревни — вечно голодающие, одичавшие люди, ничего не знающие и не видевшие в жизни. Отчасти это произведение, наполненное яркими и нередко ужасающими подробностями, имеет характер этнографического очерка. Приведем небольшой фрагмент из «Подлиповцев», чтобы дать некоторое представление как об этой повести, так и обо всем творчестве Решетникова:

«У крестьян прочих деревень есть какая-нибудь промышленность, природа дает им что-нибудь для сбыта, а эти просто держатся словно чудом. Уж как они ни возделывали землю,  как ни молились своим пермякским богам, чтобы хлебушко свой был, - нет ничего. <...> Настоящий хлеб едят редкие с месяц в год, остальное время все едят мякину с корой, и от этого у них является лень к работе, болезнь, и часто все подлиповцы лежат больные, сами не зная, что с ними делается, а только ругаются и плачут. <...> Подлиповцы уже привыкли к такой жизни, свыклись и с своими болезнями. Они знают, что помочь им некому; даже самые люди против них. Все они жители своей деревни, родня друг другу - отцы, братья, сестры, кумовья и кумушки: родни у них много и в других деревнях, но те не любят их, не знаются с ними, потому что и сами-то они голые, и от подлиповцев нечего взять».

«Подлиповцы» - наиболее известное произведение Решетникова, однако другие его повести и романы представляют не меньший интерес. Так, он написал несколько произведений о жизни рабочих (в частности, незавершенные романы «Горнорабочие», «Глумовы»). Роман «Где лучше?» (1868) представляет широкую картину жизни социальных низов как в провинции, так и в столице. Сюжет этого произведения перекликается с поэмой Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Правда, персонажи Решетникова ищут не самой лучшей, а хоть сколько-нибудь сносной жизни; при этом они всюду терпят лишения и нужду и часть из них умирает. В одной из последних глав герои романа, собравшись в питейном заведении, пытаются разрешить вопрос, поставленный в заглавии; сначала они приходят к выводу, что лучше всего в кабаке, но затем решают, что еще лучше в могиле: «Что это справедливо, видно и из того, что и по законам строго запрещено разрывать могилу покойника. Значит, еще и уважают. А в жизни кто тебя уважает?» (Эта концовка по-своему перекликается с замыслом Некрасова о возможном «альтернативном» финале его поэмы. По свидетельству Глеба Успенского, поэт предполагал закончить ее выводом, что хорошо жить пьяному: «Не найдя на Руси счастливого, странствующие мужики возвращаются к своим семи деревням: Горелову, Неелову, и т. д. Деревни эти "смежны", стоят близко друг от друга, и от каждой идет тропинка к кабаку. Вот у этого-то кабака встречают они спившегося с кругу человека, "подпоясанного лычком", и с ним, за чарочкой, узнают, кому жить хорошо»).

Важное место в творчестве Решетникова также занимает повесть «Между людьми» (1865), имеющая автобиографический характер. Из нее видно, насколько Решетникову были близки его персонажи: он пишет о самом себе практически в таком же тоне, как о подлиповцах или простых рабочих.

Писатель был сыном пермского почтового чиновника и рос в семье своего дяди — мать его рано умерла, а отец спился. Как отмечает в его биографии Глеб Успенский, в этом семействе «целые десять первых были лет посвящены со стороны воспитателей самому тщательному и неусыпному битью и дранью их воспитанника». «Не будь натура Решетникова исключительна, - добавляет Успенский, - он бы мог сделаться забитым, заколоченным ребенком; но у него, в отместку за обиды, развелась злоба и жажда мести. Природная даровитость его показала себя в выдумывании удивительнейших мерзостей, которыми он мстил. Ему ничего, например, не стоило засунуть в квашню или кадку с водой дохлую кошку, измазать в грязи чистое, развешанное белье, вытащить из самовара кран, забросить его через забор и распаять самовар. Он сделался истинным божеским наказанием целому двору, истинным врагом всем и каждому; вскоре ему не было другого имени, кроме "вор", "поганая рожа"; его вихры, уши и щеки сделались общим достоянием. Били и ругали все, и он ругал всех, воевал со всеми, запуская камнями, кусался, бил врагов по лицу».

Свое детство Решетников подробно описал в повести «Между людьми», а образ злого «ребенка-звереныша» возникает, например, еще и в рассказе «Яшка». Возможно, именно с детства у писателя осталось какое-то обостренное ощущение беззащитности бедного человека перед лицом множества угроз со стороны окружающих его «хищников», ставшее одним из основных мотивов его творчества.

Решетников закончил уездное училище, затем служил в екатеринбургском суде и в канцелярии казенной палаты в Перми. В начале 60-х годов он переезжает в Петербург, где также поступает на службу и занимается литературной деятельностью.

Продолжить свое образование в столице писателю не удалось, и он всю жизнь страдал от недостатка знаний. Это сказывалось, в том числе, на качестве его текстов, и редакторам журналов приходилось серьезно работать с его рукописями перед публикацией. Вот как отзывался, например, Салтыков-Щедрин о рукописи романа «Где лучше?»: “Роман Решетникова - такой навоз, который с трудом читать можно. <...> В нем такая бездна ненужных и ни с чем не вяжущихся подробностей, что даже ничем объяснить себе нельзя; думаю, что он писал это не иначе, как в пьяном виде. <...> Однако я его выправляю и думаю, что в этом виде можно будет его печатать”. Судя по всему, редактор действительно проделал большую работу - окончательный текст романа производит вполне целостное впечатление.

Сам Решетников считал, что в редакциях к нему относятся пренебрежительно, и глубоко переживал, когда ему, живущему в нужде, приходилось вновь и вновь просить там денег; он называл полученные деньги «милостынькой» и подозревал, что его печатают «Христа ради».

Поразительно сильное впечатление производят дневники и письма Решетникова, во многом дополняющие его творчество, в том числе автобиографическую повесть «Между людьми». Нередко они проникнуты атмосферой какой-то тяжелой безысходности, особенно в поздний период жизни Решетникова, когда он, не избежав участи многих других писателей-разночинцев, стал спиваться. Вот один из отрывков, дающих представление о тоне дневников:

«Сижу я пьяный у растворенного окна во двор. Слышу слева разговоры баб. Толкуют они пустяки; живого, для души разговора нет. Ну, на это наплевать: это тысячу раз надоело! Направо я слышу из двора веселые крики ребят, они играют в бабки. Я чуть не всплакнул, потому что мне сейчас представилось то, как я играл в детстве в бабки; мне играть хотелось, хотелось быть ребенком для того, чтобы не чувствовать страданий, мучащих меня даже и тогда, когда я пишу свои "Между людьми". Хочется мне закричать: "Господи, отчего я не ребенок?.."

Последним крупным произведением Решетникова стал роман «Свой хлеб» (1870). В 1871 году он умер, не дотянув до 30 лет - по заключению врачей, «от отека легких на почве развившегося туберкулеза и общего расстройства сердечной деятельности».