Анна Матвеева «Завидное чувство Веры Стениной»

«Отбирали лучших из лучших», – сказал о коротком списке премии «Большая книга»  председатель Совета экспертов Михаил Бутов. Читая «Завидное чувство Веры Стениной», думаешь: «Если это – «лучшее из лучших», то…  бедная наша литература!

Книга, начиная с названия, претендует на многозначность. «Завидное чувство» - это и особая, придуманная автором «завидная»  способность героини-искусствоведа  чувствовать произведения живописи, ощущать запах нарисованных цветов и вещей, слышать голоса изображенных персонажей, иногда даже «поболтать» с ними. Особенность, позволяющая безошибочно определять «молчащие» подделки и подниматься по служебной лестнице. Но «завидное чувство» – это еще и – «от обратного» – само чувство зависти, съедающее героиню, не дающее наслаждаться жизнью даже тогда, когда в этой жизни все складывается, как говорится, «на зависть всем». Банальная зависть женщины к своей более удачливой подруге вырастает в книге до символа, воплощенного в  глобальном образе летучей мыши, которая то притаится непонятным комком в горле, до разрастается до жутких сказочных размеров.

Эта заложенная в названии двойственность смысла ощущается во всем и порождает  постоянное «двоение» на разных уровнях: две подруги, одновременно дочери своих матерей (со своими сложными отношениями) и матери своих дочерей. Две подрастающие на глазах у читателя девочки, в свою очередь, выстраивающие свои отношения со старшим поколением женщин. Два времени – прошлое и настоящее, – перепутанные, перемешанные так, что каждый раз заново разбираешься, когда и с кем все это происходит. Параллельные линии сюжета, «параллельные» жизни героинь, их многочисленные романы (иногда – с одним и тем же персонажем), их радости и слезы.

И постепенное нарастает недоумение: для кого это писалось? о чем это? и, главное, зачем это писалось? С одной стороны, насыщенный искусством воздух книги, эти эпиграфы к каждой главе – цитаты из великих и не очень, эти скрытые, с претензией на постмодернизм, цитаты, эти многочисленные (даже, кажется, чрезмерно многочисленные!) упоминания живописных полотен и их авторов, от Микеланджело и Рафаэля до Христо Явашева, Альберто Джакометти и других более или менее известных художников разных эпох, – все это предполагает вроде бы читателя-интеллектуала. Или, по крайней мере, читателя, жаждущего и готового воспринять информацию подобного рода. И для этого читателя должны быть интересны и экзистенциальные вопросы, которыми задается Вера Стенина в поисках самой себя, и претензия автора на психологизм, анализ душевных движений ее героинь.

Но с другой стороны,  мы вдруг – далеко не всегда в соответствии с логикой сюжета – опрокидываемся в такие пошлые любовные эпизоды и сцены,  призванные, видимо, расширить круг возможных читателей,  что весь интеллектуальный флёр летит кувырком и книга становится в ряд низкопробных женских романов.

И в конце концов – оказывается книгой «без адреса», не интересной никому.

Софья  Каганович