Что не так с Витей М.? Выпуск №28

Есть такая штука – «синдром Вити Малеева». Плох ли «Витя М.»? Нет. Он очень хорош. В детстве я его обожала.

Но вот в чем проблема: сегодня кое-что изменилось. Между советской литературой для младшей и средней школы и современной – принципиальная пропасть. Характеры, расстановка ролей в коллективе, сюжеты и темы, в основном, остались прежними. Пропасть же в том, что современная детская и школьная литература всегда находится на стороне ребенка. А та, прежняя, великая, опремированная всеми возможными способами, вошедшая в антологии и в сознание – совсем на другой стороне. Она всегда по определению на стороне взрослого. Взрослый всегда прав. А ребенок хотя бы чуть-чуть, но виноват.

Поэтому бабушки так любят «Витю М.».

Первым, кто перешел на другую сторону, был Виктор Драгунский. Многие с этим так и не смирились.

XXI век дал нам и собственную, и переводную литературу, в которой не осуждаются поступки и проступки детей. В которой можно хоть на ста страницах высказывать собственное мнение. Которая не сомневается в том, что, если мы и зададимся вдруг вопросом «кто правее?», это однозначно будет ребенок.

Потому что мы и так уже достаточно напортачили. Не к месту вспомнив стихотворение «Прозаседавшиеся», хочется употреблять приставку «про»: провоспитались, проназидались, да и попросту просмотрели что-то очень и очень важное.

Не будем сбрасывать «Витю М.» с поезда современности. Но пора прекращать использовать книги не самого лучшего исторического периода как учебники по воспитанию. Наши подлинные уче(б)ники сейчас дергают нас за рукав, снуют под ногами, задают неудобные вопросы, рассыпают наполнитель из подушек – или тихо-мирно делают уроки. И других не надо.

А если вам все-таки захочется что-то почитать, читайте современные детские книжки. Быть на одной волне с детьми и со временем – это здорово.

Екатерина Жданова. Штандер, ножик, цу-е-фа. Время, 2018.

Нет, не ностальгия, а самое настоящее детство, которое так хочется остановить, как мгновение, зафиксировать, законсервировать его вкус, запах, его дыхание на твоей щеке, его сбитые коленки и странные слова, звонки велосипедов и тяжесть биты для классиков в кармане. И чтобы тебя с улицы звали играть в пионербол, а из окна – обедать. И еще чтобы играть, смеяться, гулять не потому что это надо, а просто так. Ведь чем больше ты делаешь просто так, тем ближе ты к детству.

И Екатерина Жданова, автор этих рассказов, назвать которые воспоминаниями язык не поворачивается, не утратила способности замечать эти «просто так» и радоваться им. А потому истории о маленькой Кате получились очень детские, легкие, простые, смешные. Не случайно в заглавии книги – три популярнейших игры детства. Так, играючи, автор ведет нас в свое – и в наше – детство. И побуждает не к воспоминаниям, а к тому, чтобы сберечь в себе ту Катю, Машу, Свету, которой мы были когда-то.

А вы когда в последний раз прыгали в резиночку? 

Цитата:

– Штандер! – заорали во дворе.

– Так! Катя! Сядь за стол и учи! – скомандовала я сама себе. – Раз-маз-ня ты такая! Парные согласные в словах…

О, этот штандер! Упоительнейшая игра. Даже лучше, чем хали-хало. Или нет, хали-хало лучше?

И тут к моему подъезду подбежали девчонки.

– Ка-тя! – крикнули они хором. – Ты выйдешь? Давай уже! Ну чего ты? Мы в пионербол!..

Виктория Ледерман. К доске пойдет… Василькин! КомпасГид, 2018.

Есть такие дети, в которых встроен специальный локатор. Он улавливает, что что-то должно произойти, и ребенок мгновенно активирует в себе способность стать главным героем этого происшествия. Если сейчас посыплются шишки, он встанет так, чтобы шишки свалились прямо на него. Все.

И не то, чтобы он это заслужил, просто он такой. Вроде бы нелепый, неуклюжий, но совершенно счастливый. Без ярких событий он увянет, зачахнет, начнет хворать. Потому что он относится к тому редкому виду, который еще Николай Носов назвал емким словом «фантазер».

Вот и Василькин – то станет джентльменом поневоле, то выучит по ошибке целую главу из «Евгения Онегина», то, чтобы не читать книжку для читательского дневника, придумает целую повесть неизвестного писателя Лампочкина. Он не хотел – просто так получилось.

Веселые и необыкновенные приключения ученика третьего класса Димы Василькина, которые могли произойти в любой школе с любым другим учеником третьего класса. Но произошли именно с этим.

Цитата:

Я выскочил из дома, даже не позавтракав, и понесся в школу. Бежал и представлял, как сейчас войду в класс посреди урока, как Светлана Алексеевна покачает головой и скажет:

– С добрым утром, Василькин! Ты как раз вовремя, сейчас звонок прозвенит… с урока.

А весь класс будет хихикать и называть меня соней и сурком. Эти мысли подстегивали меня, и я бежал еще быстрей.

Дверь в школу оказалась заперта. И окна были темными.

Нина Элизабет Грёнтведт. Привет, это я! Happy end. КомпасГид, 2017.

Да, это она, первая любовь, нелепая, неловкая, вся взмокшая от переживаний и лишних мыслей. Она мучает неизвестностью, ты ни в чем не уверен и совершенно не знаешь, что делать. Ода переходит в среднюю школу, она читает «Ромео и Джульетту», устаревшую, но нереально крутую историю, и как раз на это время приходится первый поцелуй, и первое стихотворение (лучше Шекспира), и много еще чего первого. Но потом оказывается, что нельзя полюбить просто потому что модный парень обратил на тебя внимание и нельзя стыдиться настоящей подруги только потому, что она пока учится в младшей школе. Словом, Ода учится быть самой собой, выбирать то, что нравится ей, вести себя так, как ей хочется.

Рассказчиков в книге два: сама Ода и ее дневник. Ода более импульсивна, и Дневник сумбурнее, но откровеннее. Именно он помогает ей разобраться в том, что к чему в этой странной, неудобной, ужасно несчастливой, совершенно прекрасной жизни. А поскольку happy and – это название повести, все закончится совсем не так, как в «Ромео и Джульетте», устаревшей, но нереально крутой истории.

Цитата:

И вдруг я чувствую себя в полном отпаде, а Ларс все ближе и ближе. Я опускаю глаза. Тяжело дышу. Сердце громко стучит. Подкатывает тошнота, очень хочется убежать. Смотрю на Ларса. Он улыбается! У него радостный вид! И тогда я тоже улыбаюсь.

– Привет! – говорим мы одновременно, когда он останавливается передо мной.

И он меня обнимает!!! Сразу же, как будто это самое обыкновенное дело!

Наталья Вишнякова