Послепушкинская русская словесность наполнена цитатами, реминисценциями и аллюзиями, отсылающими читателя к пушкинским текстам. Произведения А.С. Пушкина становятся своеобразными претекстами для многих стихотворений поэтов XX-XXI вв. С некоторой долей иронии можно сказать, используя гоголевские слова, что современные поэты «с Пушкиным на дружеской ноге».

Выбор темы исследования обусловлен интересом к современной поэзии и в определенной степени является продолжением нашей работы «“Мой кузнечик…» (стихотворение А. Тарковского «Загадка с разгадкой» в контексте русской поэзии XVIII-XX веков)», связанной с проблемами интертекстуальности и представленной на XII конференции в Санкт-Петербурге в прошлом году.

Объектом нашего исследования является стихотворение Д.Э. Шноля "Тело не заболевает просто так…"(1995), давшее название первому сборнику поэта – «Савельич и ласточка». С одной стороны, оно продолжает давнюю традицию русской литературы (Державин, Фет, Мандельштам, Кушнер), включая образ ласточки, отсылает читателя к хрестоматийному произведению Пушкина, с другой – в стихотворении по-новому осмысляется тема взаимоотношений тела и души.

При прочтении стихотворения Д. Шноля возникает множество вопросов: Каким и почему изображено тело человека? Почему использовано имя героя пушкинского романа? В чем значение образа ласточки? Как он связан с образами ласточки в произведениях русских поэтов XVIII-XXвв? Что дают эти отсылки читателю для понимания стихотворения? Какими представляет себе отношения тела и души современный поэт? Попытка ответить на эти вопросы заставила обратиться к работам И.З. Сурат «Пушкин, Мандельштам и три века русской лирики. Ласточка» (2009) и А. А. Скулачева «Образ ласточки в стихотворениях Г. Р. Державина, А. А. Фета и О.Э. Мандельштама» (2007), перечитать текст романа Пушкина «Капитанская дочка» и тексты стихотворений Г. Державина, А. Фета, В. Набокова, О. Мандельштама, А. Кушнера, Т. Кибирова.

Цель данной работы заключается в подробном анализе и интерпретации стихотворения Д.Э. Шноля "Тело не заболевает просто так", в выявлении традиционных образов и мотивов русской литературы и их переосмысление в тексте стихотворения. Задачи – попытка выяснить лексическое наполнение понятия «тело», определение отношений «души» и «тела» в стихотворении, а также попытка создать литературную родословную персонажа.

Основная часть

Глава 1. Образ ласточки в русской поэзии

Мировая поэзия наполнена образами птиц: альбатросы и соколы, голуби и воробьи, орлы и снегири, жаворонки и соловьи, но ласточка занимает особое место. Она была воспета в стихах поэтов от Державина до Кушнера. С ее помощью, как отмечает И.З. Сурат, поэты выясняли отношения с вечностью.[1]

Первым орнитологом русской поэзии, по словам Сурат, стал Гаврила Романович Державин. Его стихотворение "Ласточка"(1792, 1794) можно считать одним из претекстов стихотворения Шноля «Савельич и ласточка» (1995).

Державин задал многие мотивы и темы, связанные с ласточкой и вообще птицами, которые потом развивали другие поэты. Птицы в поэзии Державина - символ творчества, поэзии, стремительности, безудержности, свободы, но их образы всегда связаны и с темой смерти[2]. А. А. Скулачев в своей работе "Образ ласточки в стихотворениях Г.Р. Державина, А.А. Фета и О.Э. Мандельштама" отмечает, что одними из опорных смысловых точек мифа о ласточке являются образы смерти, слепоты, болезней, мотивы смерти и пограничного положения между двумя мирами. [3] Важным художественным приемом, с точки зрения исследователя, становится особая композиционная структура (композиционная и смысловая выделенность последней строфы - осознание надежды, своеобразный катарсис)[4].

Исследователи отмечают, что ласточка - особая, заветная птица для поэтов. Она подруга поэтов, уносит из обыденности в сферы вдохновения, любви, веры и души. Подробней о стихотворении Державина мы будем говорить в следующей части работы, сравнивая поэта XVIII века с поэтом – нашим современником.

Поэтом, подведшим черту под списком птиц в поэзии, стал Тимур Кибиров. В поэме «Когда был Ленин маленьким» (1989) он перечисляет почти всех птиц, которые стили героями мировой литературы: ласточка, сокол, альбатрос, чайка, соловей, снегирь, чибис, скворушка, ворон, цыплята, курочка ряба, орленок, малиновка. В одной из глав поэмы мы читаем напутствие птичке-реполову, которую убил, а потом пожалел Володя Ульянов.

См. текст фрагмента в Приложении 1

Кибиров, которого называют «чемпионом по центонности текстов – бесконечному монтажу перефразированных цитат, реминисценций, аллюзий», позволяет читателю разгадывать его стихи как головоломку, провоцирует эрудицию своего читателя. В статье о поэтике Кибирова Зубова, анализируя реестр птиц в приведенном отрывке, отмечает, что «все эти птицы, - из книги А.И. Ульяновой о Ленине, произведений Державина, Пушкина, Батюшкова, Мандельштама, Блока, Горького, Чехова, По, Бодлера, патриотических песен и шлягеров, сказок и блатного фольклора – в тексте Кибирова вновь становятся поэтическими символами души <…> Они перечисляются, как души всех авторов, исполнителей, читателей и слушателей, чье сознание сформировалось этими образами. И оказывается, что в таком контексте названия этих птиц вновь способны выполнять свою роль: волновать, обобщать, символизировать»(6) Перечисленные птицы существуют в сознании современного человека, их перечисление хаотично, но судьба одна – возвращение «в чертог теней». Список становится поминальным.

Глава 2. Литературная родословная героев стихотворения Д. Шноля

Казалось бы, черта подведена: что еще нового можно сказать о птицах вообще и о ласточке в частности? Как по-новому осмыслить традиционный в поэзии образ? Но тема продолжается - в 1995 году написано стихотворение Дмитрия Шноля, давшее название его первому поэтическому сборнику «Савельич и ласточка»:

Дмитрий Эммануилович Шноль родился в 1966 году в семье математиков. В 1992 году окончил МГЗПИ (Московский Государственный Педагогический Институт) по специальности учитель математики. В 1999 году закончил УРАО (Университет Российской Академии Образования) по специальности филолог. С 1999 года преподает курс «Режиссура педагогического процесса» в МГУ. С 2003 года заведующий кафедрой математики ГОУ школы-интерната «Интеллектуал». Печатался в журнале «Знамя». Первый сборник стихов «Савельич и ласточка» опубликован в 2010 году в Москве, в Издательстве Н.Филимонова.

Ключевые образы стихотворения, давшего название всему сборнику, вызывает у читателя множество ассоциаций. Ласточка - традиционный образ в поэзии, она стала неизменным символом души, вдохновения и любви.Имя Савельич отсылает читателя к роману А.С. Пушкина "Капитанская дочка".

Рассмотрим подробнее роль Савельича в романе. В романе «Капитанская дочка» Петр Андреич Гринев называет Савельича «и денег, и белья, и дел моих рачитель». Эти слова выделены в тексте курсивом самим автором, что сразу указывает на цитатность. В комментариях отмечено, что это цитата из стихотворения Д.И.Фонвизина «Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке» (1760-е годы).

Стихотворение Фонвизина начинается с философского вопроса о смысле «света», нашего мира, нашей жизни. Но адресован вопрос не мудрецам и философам, а слугам лирического героя. Шумилов – реальный человек, действительно был слугой (дядькой-крепостным) Фонвизина, грамотный, составлявший челобитные и для самого Фонвизина. Ванька – кучер, Петрушка – парикмахер.

Данную в стихотворении Фонвизина характеристику Савельич оправдывает на протяжении всего романа Пушкина. Смысл его жизни – в преданной службе барину, которого он искренне любит и воспитывает согласно своему пониманию чести и правды. В конце романа Гринев-младший называет крепостного слугу по имени-отчеству – Архип Савельич, выражая высшую степень уважения к «доброму дядьке». Именно Савельич вместе с верной Палашкой отправлен для сопровождения Маши Мироновой в имение родителей Гринева.

А. Архангельский в книге «Герои Пушкина» отмечает, что образ Савельича (чье имя совпадает с именем «патриотического» ямщика, свидетеля пугачевского бунта в «вальтер-скоттовском» романе М.Н. Загоскина «Рославлев») восходит к Калебу из романа «Ламмермурская невеста»[7] Также Архангельский подчеркивает внутреннюю свободу персонажа наравне с главным героем романа Петром Андреевичем Гриневым: «именно эта постоянная готовность, не рискуя понапрасну, тем не менее заплатить жизнью за свою честь и любовь, делает дворянина Гринева до конца свободным. Точно так же, как его крепостного слугу Савельича до конца (хотя и в иных формах) свободным делает личная преданность барину». Как и Шумилов, Савельич, должно быть, не смог бы ответить на вопрос: «Зачем сей создан свет?», но его жизненную установку можно выразить известными словами: «Делай, что должно, и будь что будет».

Из 14 глав романа Пушкина Савельич не действует и не упоминается только в одной (Глава 6. Пугачевщина). Он действительно сопровождает Петрушу Гринева на протяжении всей его романной судьбы. В 1 главе стремянной Савельич, «за трезвое поведение пожалованный в дядьки», становится первым учителем Петруши (именно он научит его грамоте); ему матушка дает перед отъездом из родного дома «наказ смотреть за дитятей»; деньги на жизнь сына родители Гринева-младшего тоже отдают Савельичу. Здесь-то и использует Пушкин отсылку к стихотворению Фонвизина «Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке», называя Савельича «и денег, и белья, и дел моих рачитель». Так у героя появляется «литературная родословная».

В Симбирске первое, что делает Савельич, - отправляется «по лавкам», проявляя свойственную ему хозяйственность, а в это время Петруша знакомится с ротмистром Зуриным и приобщается к будущей армейской службе. Утром Петруша, требуя у дядьки денег для уплаты бильярдного долга Зурину, пытается выйти из-под опеки старика, заявляя: «Я твой господин, а ты мой слуга…. А тебе советую не умничать и делать то, что тебе приказывают». Обиженный Савельич подчиняется, чувствуя и свою вину: он оставил дитя без присмотра.

Во второй главе раскаявшийся Петруша просит у своего крепостного дядьки прощения и дает слово «впредь без его согласия не располагать ни одною копейкой». Происходит примирение. По дороге в Белогорскую крепость Савельич «ворчит и охает», «беспокоится», даже въезжая на постоялый двор. Здесь происходит знаменитая сцена с заячьим тулупчиком, пожалованным вожатому (пьянице оголелому) Гриневым в знак благодарности. Савельич во время разговора хмурится и стонет, отвечает сердитым голосом, досадует и «даже чуть не завыл, услышав, как трещат нитки».

В третьей главе Савельич появляется в эпизоде, уговаривая тоскующего Петрушу покушать, беспокоясь, что «дитя занеможет».

В четвертой главе во время дуэли бежит к Петруше «заслонить своей грудью от шпаги Алексея Ивановича». Из-под его руки ранен Гринев (возможно, как Меркуцио ранен Тибальтом из-под руки Ромео, пытавшегося разнять дерущихся на шпагах в трагедии Шекспира).

В главе пятой Савельич ухаживает за раненым Гриневым, который после получения письма от отца, обвиняет старика в доносительстве и ябедничестве. Савельич также получает письмо от Гринева-старшего, где тот называет его «старым псом» и грозит послать пасти свиней. Оскорбленный напрасными упреками и подозрениями Савельич пишет ответ «отцу милостивому Андрею Петровичу»: «А я не старый пес, а верный ваш слуга». Именно в этой главе читатель впервые узнает имя старого дядьки – Архип (Архип Савельев, верный ваш холоп, - так подписывает он письмо барину). Петруша улыбается, читая «грамоту доброго старика».

Шестая глава (Пугачевщина) – единственная, в которой имя Савельича не упоминается.

В седьмой главе Савельич спасает жизнь своего барина от виселицы, бросаясь в ноги к Пугачеву и рискуя собственной жизни. В этой главе с ним связан не только трагический, но и комический момент: «Батюшка Петр Андреич! – шептал Савельич, толкая меня. – Не упрямься! Плюнь да поцелуй у злод… (тьфу!) поцелуй у него ручку». В этот кульминационный момент (Гринев не может присягнуть самозванцу и поцеловать ему руку) Пугачев шуткой сглаживает напряжение, в свою очередь спасая молодого офицера.

В восьмой главе Савельич напоминает Гриневу о том, что атаман восставших и есть «пьяница, выманивший заячий тулуп на постоялом дворе». «Неизменный в своих привычках» Савельич готовит барину ужин.

В девятой главе старик подает Пугачеву «реестр разграбленного добра», продолжая выполнять свой долг перед господами. Петруша бранит его за «неуместное усердие», но «не удерживается от смеха». Когда Пугачев высылает отъезжающему Гриневу полтину и «шубу со своего плеча» (овчинный тулуп), Савельич отмечает, что это именно он усовестил Пугачева – «недаром подал ему челобитную».

В десятой главе упоминается, что Савельич хозяйничает по дому.

Одиннадцатая глава начинается с разговора Гринева с Савельичем. Гринев принимает решение ехать на помощь Марье Ивановне и спрашивает у дядьки, сколько денег у него осталось. Савельич с гордостью показывает длинный вязаный кошель, наполненный серебром. Гринев предлагает крепостному слуге половину этих денег и свободу. Добрый дядька отказывается и на хромой кляче следует за своим барином в Белогорскую крепость, занятую бунтовщиками. В Бердской слободе он попадает в плен, и Гринев, спасшийся благодаря своей сильной лошади, возвращается его выручать.

В Главе 12 Савельич лишь упоминается как неизменный спутник Гринева.

В главе 13 Гринев, вместе с Машей и Савельичем оказавшийся при войсках императрицы, решает отправить Марию Ивановну в имение к своим родителям. Сопровождать ее он просит верного Савельича (девка Палашка, разумеется, тоже отправится вместе с барышней): «Друг ты мой, Архип Савельич! Не откажи, будь мне благодетелем:… не буду спокоен, если Мария Ивановна поедет в дорогу без тебя. Служа ей, служишь ты и мне». Обращаясь к крепостному слуге по имени-отчеству, Гринев подчеркивает их равенство. Именно верность своему долгу, готовность пожертвовать своей жизнью ради чести, делает Савельича равным Гриневу.

Изумленный поначалу желанием «дитя» жениться, Савельич называет Машу «ангелом божьим», обещает «похлопотать» перед своими господами за невесту их сына, которой и «приданого не нужно».

В финальной четырнадцатой главе Савельич упоминается в последний раз.

Пожалуй, ни один из героев (кроме, разумеется, главного героя Петра Андреевича Гринева) не проходит через все главы романа. С крепостным дядькой Савельичем, как и с Гриневым, связана тема верности, преданности, чести и долга. Словно тело с душой, неразрывно связан на страницах романа Савельич с Гриневым. В жизни, созданной Пушкиным на страницах «Капитанской дочки», они неразлучны. Читатель может не обращать на него внимания, забыть о нем, как забывает о своем теле человек, когда у него ничего не болит. «Холоп, старый пес, верный слуга, добрый дядька» Архип Савельич запоминается читателям наряду с главными героями.

Глава 2. Текстуальный анализ стихотворения Д. Шноля

Можно сказать, что название стихотворения Шноля «Тело не заболевает просто так…» "переводится" как "Тело и душа", оно посвящено взаимоотношениям тела и души. Важно, что весь сборник Шноля назван "Савельич и ласточка" по финальному стихотворению, следовательно, тема взаимоотношения тела и души чрезвычайно значима для поэта.

Душе в мировой поэзии посвящено немало текстов, потому что стихотворение - это мысли, чувства, дух, душа поэта. Образ тела гораздо реже встречается в поэзии. Вероятно, это связано со сниженностью и «непоэтичностью» образа.

Обратимся к словарным статьям для определения лексического значения слова «тело». Большинство словарей в первую очередь определяют тело как физический или математический термин, и лишь в последнюю очередь как тело человеческое.

1. Ограниченное пространство, заполненное какой-н. материей, веществом (физ.). Часть пространства, ограниченная со всех сторон замкнутой поверхностью (мат.). 2. Человеческий организм в его внешних, физических формах [8]. Такое определение дано в Толковом словаре Д.Н. Ушакова. Мы видим традиционное, более привычное определение тела, под которым "выделены признаки внешней формы, ограниченности и заполненности". Тело и душа противоположны : душа живет внутри, у нее нет предела, потому что она бесплотна. В наивно-языковом представлении о теле и душе эти понятия находятся в отношении оппозиции, противопоставлены («душа-тело», «дух-плоть»).

2. .«Тело - … нечто индивидуальное, нечто особливое. Индивидуальность пронизывает собой каждый орган тела… - везде тут за безличным веществом глядит на нас единая личность» [9]. В определении подчеркивается индивидуальность тела, здесь тело - живое существо Тело, как и душа, индивидуально и неповторимо. (Свящ. Павел Флоренский «Столп и утверждение истины», с.265. Цитируется по: Зализняк А.А. Левонтина И.Б. Шмелев А.Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира. Москва, 2005. С.140).

3.Тело животного, человека - весь объем плоти, вещества его, образующего одно цельное, нераздельное существо, оживляемое, у животного, животною душою, у человека, сверх сего, духом; либо бездушная плоть, труп. ( Даль В. И. Словарь живого великорусского языка) В своей словарной статье Владимир Даль касается темы отношения души и человека. Тело без души - мертво, с душой - живо. "Душа согрешила, тело в ответе"[10] - душа и тела зависят друг от друга, пока они вместе. Тело служит душе службу.

Итак, исходя из приведенных определений, можно сделать вывод, что тело человека (ведь именно об этом мы размышляем) - это плоть, которая может чувствовать и ощущать на себе все влияния внешней среды, а также содержит в себе душу, которая оживляет тело.

Каково же наполнение образа «тела» в стихотворении Д.Шноля? Проанализируем стихотворение и выявим функции тела, его определение с точки зрения поэта. Также не будем забывать, что стихотворение, включающее в качестве ключевого образ ласточки, вступает в диалог с предшествующими текстами, поэтому мы будем во время анализа вспоминать поэтов разных эпох, обращавшихся к этому образу.

По своему графическому облику стихотворение состоит из двустиший и трехстиший, а финал - большое четверостишие. Предположим, что маленькие строфы - это шажки, которое совершает тело-человек в течение своей жизни, а последняя строфа - итог жизни, прощание тела с душой, смерть, переход в другой мир.

Интересна композиция стихотворения. Пять из семи строф начинаются со слова «тело». Используя анафору, Шноль акцентирует внимание читателя на главную тему его стихотворение – бренность человеческого тела, при помощи повторов создает ощущение телесной усталости («тело», «тело», «тело»), потому что его лирический герой "сутками идёт и идёт без еды", "терпит и терпит, тянет, не покладая рук". Финалом этого трудного пути, а может, и всей жизни становится последняя строфа. Она состоит из четырех строф, каждая из которых меньше предыдущей. Таким образом создается "лесенка", которая уменьшается книзу, как будто земная жизнь тела-человека подходит к концу, и душа покидает его.

Стихотворение можно разделить на две смысловые части. Первая - жизнь человека (первые пять строф, которые начинаются со слова "Тело", вторая - отношения тела и души, прощание (последние две строфы).

Лирическим героем первой части стихотворения можно считать тело, так как оно заменяет слово «человек», ведет себя, как человек, действует, как человек.

Вся первая часть посвящена описанию действий тела, его поступков. Здесь обнаруживается сходность композиции стихотворения с композицией стихотворения Державина «Ласточка». Почти все стихотворение Державина построено на глаголах, состоит в любовном описании бесконечного, неустанного движения ласточки[9] - пишет Сурат. Действительно, в стихотворениях вначале идет перечень действий, описание жизни тела или ласточки, что составляет большую часть стихотворения:"Иль стелешься долу, несешься,/Иль в небе простряся плывешь.", "терпит, терпит, тянет, не покладая рук". У обоих поэтов в первой части преобладают глаголы (у Шноля из 93 слов 21- глаголы, у Державина из 224 слов 35- глаголы). Следует отметить, что у современного поэта в тексте отсутствуют прилагательные, в то время как у Гавриила Романовича их очень много. Так Шноль передает не отношение к телу, но дает возможность читателю пережить движения тела, дорисовать их в воображении. Глаголы заставляют не только увидеть картину, но и ассоциироваться с героем.

Остановимся на более подробном анализе образа тела. И внешний, и внутренний мир лирического героя, описанный в первой части, воспринимается как нелегкий, включает в себя бытовые, обыденные предметы и явления: «воротник», «мороз», «охрана», «бушлаты», неимение еды, «ручьи, реки», «кулак», «микробы», «нос», «следы», «ладонь», «руки». Наличие рук, носа, микробов подтверждает, что лирический герой - человек. Жизнь тела трудна, оно постоянно борется за свое существование: "микробов сжимает в кулак", "переносит мороз", "идет и идет", "терпит, терпит". Тело помогает душе на протяжении всей жизни, чтобы у души было больше времени совершить то, что ей нужно перед уходом.

Стихотворение можно разделить на две смысловые части. Первая - жизнь человека (первые пять строф, которые начинаются со слова "Тело", вторая - отношения тела и души, прощание (последние две строфы).

Хозяином в союзе душа-тело является душа: "все в нем на ладони - если хозяин спит". А тело служит душе службу, во всем подчиняясь ей.

Как уже было отмечено, в стихотворении нет прилагательных, все построено на связке существительное+глагол, таким образом Шноль подчеркивает простоту тела, его прямоту, невозможность что-либо скрыть: "Тело никогда не делает вид". Все глаголы в первой части (точнее, все глаголы стихотворения, кроме последнего) стоят в форме настоящего времени изъявительного наклонения. Глаголы в форме настоящего времени в стихотворении могут обозначить либо мгновенность действия, либо, наоборот, протяженность во времени, бесконечность, постоянство. Очевидно, что здесь имеется ввиду именно второе значение. То, что совершает тело, осмысляется как необходимое испытание. Каждый человек идет по своему пути, проходит через испытания, трудности, радости, а так как мы не можем оценить масштабы, протяженность человеческого бытия, то процесс совершенствования себя и длится непрерывно.

Мир в стихотворении реален - это двадцатый век, что подтверждает лексика: «микробы», «бушлаты». Создается ощущение, что лирический герой – лагерник, заключенный, который бежит откуда-то: вокруг «охрана, следы, зима». Возможно, образ лагерника использован Шнолем, чтобы показать тело как страдальца, ведь таков и есть заключенный. Также образы «мороз и микробы» автор очевидно употребляет не только в прямом значение, но и в переносном, обозначающем земные испытания. Тело "старится и болеет: от обид, чувства вины, разлук." На уровне восприятия возникает некое противоречие: тело не душа, оно не умеет обижаться, не умеет ничего "высокого", живет в обыденном мире, а тут оказывается, что оно переживает и обиды, и разлуки. Получается, что тело тоже умеет чувствовать понимать. И стареет оно не только от болезней физических, но и душевных, то есть душа и тело тесно связаны друг с другом, и если душе плохо, то тело «старится», страдает.

В первой части шесть предложений. Ассоциативно возникает библейский мотив сотворения мира, согласно которому Бог создавал мир шесть дней, а на седьмой отдыхал. В стихотворении первые шесть предложений посвящены описанию действий, которое совершает тело. Речь идет о становлении жизни тела и души вместе как единого микромира. В первом предложении говорится о теле как о борце, он том, что оно никогда не сдается. Второе предложение развивает первое, но открывается и новая характеристика тела - терпеливость. В третьем предложении мы узнаем об еще одном качестве тела – его стойкости. В четвертом - снова о терпеливости и выносливости тела. В пятом - о его прямоте, в шестом еще раз о терпеливости и переживаниях. Можно отметить следующие состояния и характеристики тела: борьба - терпение - стойкость – выносливость (как физическая так и душевная, применительно к душе) - прямота - чувства, обиды, переживания. Получается, что к шестому предложению описание подходит к своей высшей точке, то есть к описанию высшей, духовной стороны тела, более высокой, нежели обыденная жизнь, так как и в сотворении мира на шестой день создается человек как лучшее творение Бога.

Интерпретируя наблюдения, полученные по первой части стихотворения, мы можем уже сделать некоторые выводы, касающееся понятия тела. Тело - это вторая часть союза «тела-душа», которая служит "господину"-душе, основными функциями тела являются забота о физическом здоровье, терпение невзгод, служение. Тело терпеливо, не лжет («никогда не делает вид»), заботливо и доверительно по отношению к душе («всё в нем как на ладони»). По телу, его состоянию, кажется, можно судить и о душе, оживляющей это тело.

Перейдем к наблюдениям над второй частью стихотворения, в которой более подробно говорится о взаимоотношениях тела и души, - теме, которая очевидно важна для поэта.

Седьмое (заключительное) предложение становится последним днем, отдыхом души от тела (как и при сотворении мира Бог отдыхает). Прощёная душа ликует и забывает про тело, которое "ступает как нет его, не дыша" как и люди в пору особой радости забывают о существовании болезней, боли, тела. Так и проявляется "хозяин"-душа. Седьмое предложение - начало конца, последнее событие перед смертью-прощанием.

Последняя строфа, состоящая из одного предложения, самая длинная. Это прощание тела с душой, благодарность за службу - главное четверостишие об отношении тела и души.

Особое внимание в этом четверостишии следует уделить фонетике: играя звуками "п", "б", "с", "т", Шноль добивается ощущения последнего выдоха тела, завершения дыхания, жизни. Еще один прием использует автор, чтобы показать расставание «слуги»-тела и «хозяина»-души: как мы уже говорили выше, последнее четверостишие внешне похоже на лесенку, уменьшающуюся книзу, как будто совместная жизнь тела и души сужается, подходит к концу. Второй раз (первый в названии сборника) поэт упоминает Савельича: "Оно, как Савельич, службу несет по гроб". Поэт приоткрывает смысл названия (тело=Савельич), об этом мы уже говорили в родословной Савельича. Тело верно душе до самого конца и именно поэтому после слов о Савельиче повторяется два раза: "поэтому при прощании, ласточка, при прощании, ласточка". Возможно, повтор объясняется желанием поэта привлечь внимание читателя именно к этому момент, как к центральному в стихотворении. Таким образом Шноль подводит читателя к последней строке: "поцелуй его тихо в лоб". Очевидно, что ласточка - это душа, которая благодарит тело за службу. Она уходит, оставляя у нас в душе надежду на жизнь после смерти. Любопытно, что последний глагол стихотворения («поцелуй») стоит в форме повелительного наклонения. В этот раз, в отличие от всех остальных глаголов, подчеркивается именно мгновенность действия, момент прощания, который больше не повторится. Возможно, употребление глагола в повелительном наклонении, когда все остальные стоят в изъявительном наклонении, как мы уже отмечали, объясняется желанием автора акцентировать внимание не только на важности поцелуя как благодарности, но и на обязательности его выполнения.

Сравнивая финалы стихотворений Державина и Шноля, замечаем, что оба поэта говорят о вечности. Державин называет ласточку "летней гостьей". Звучит мотив лета, тепла, но лето кратковременно, оно приходит, радует и уходит. В метафоре заложен неизбежный уход ласточки[10]. Так и люди знают, что умрут, что душа покинет тело. Но если, например, в стихотворениях поэтов разных эпох внимание акцентируется на образе ласточки-души (см., например у Кушнера «То, что мы зовем душой…», где резко разграничиваются «привязанный» «я» и свободная «ты»-душа), то в стихотворении Шноля подробно описывается земная, трудная жизнь тела, а душа благодарит тело за службу.

Ласточка - посредница между небом и землей, она вестница и гостья[11], поэтому самое главное, что на мой взгляд, объединяет стихотворения, это - финал, в котором поэты размышляют о вечности. Державин восклицает:"Душа моя!" и находит отклик у Шноля. Оба поэта говорят о переходе в горний мир, Шноль пишет о самом моменте смерти, а Державин о пробуждении в раю. Пушкинский мотив благодарности хозяина Петра Гринева крепостному рабу Савельичу переосмысляется как мотив взаимоотношений души и тела.

Заключение

Как уже отмечалось, опорными смысловым точками мифа о ласточке являются не только образы души, поэзии и любви, но и болезни, страданий и смерти. Основными выделенными нами мотивами в стихотворении Д.Шноля являются мотивы души и тела, испытаний, пути, мотив пограничности между двумя мирами. Следует отметить, что в стихотворении «Тело не заболевает просто так…» используется большинство мотивов русской поэзии, связанных с образом ласточки. Традиционна и композиция стихотворения особой выделенностью последней строфы, в которой происходит осознание надежды на дальнейшую жизнь после смерти. Гораздо менее исследованным можно считать образ «тела» как «непоэтический» и заслуживающий особого внимания в развитии темы. В ходе данного исследования мы выявили лексическое наполнение и основные функции понятия «тело» в стихотворении Д. Шноля «Тело не заболевает просто так..». Оказалось, что тело нечто временное, но очень верное и нужное для человека, то, что служит душе. Также это стихотворение приоткрывает новую смысловую часть образа ласточки. Она как душа становится хозяином некого общего целого - человека. Тема служения оказывается главной для Шноля. Кроме обращения к традиционной в русской поэзии темы ласточки, он продолжает другую традицию, которая связана не только со служением тела душе, а также человека - Богу, поэта – читателю (и наоборот), поэта - поэзии и т.д. Служение - идеальный вариант совмещения двух в одно общее целое, главным в этих отношениях становится преданность, любовь и благодарность. Образцом такого служения, с точки зрения поэта, является жизнь героя пушкинского романа Савельича. Именно с ним связаны идеи верности, преданности, чести и выполнения долга. Неразлучных героев романа Пушкина (а в тексте Гринев и Савельич практически неразлучны, это мы доказали, составив литературную родословную Савельича и проследив действия героев на протяжении всего текста) сможет разлучить только смерть.

В заключение хочется отметить, что Д.Э. Шноль в своем стихотворении «Тело не заболевает просто так…» обращается к идее мироздания, он пишет о том, что все в земной жизни имеет начало и конец, верит в существование жизни после смерти. Именно поэтому, надеемся, его текст представляет особый интерес не только для нас, хочется верить, что он навсегда закрепится в обширном корпусе поэтических текстов, посвященных бессмертной ласточке-душе и смертному человеку.

Данная работа является первой литературно-критической исследовательской работой, посвященной творчеству учителя математики, современного поэта Д. Шноля.

Список использованных источников и литературы

1. Пушкин А.С. Капитанская дочка. Собрание сочинений в 6 тт. Т.4. М.: Правда, 1969.
2. Фонвизин Д.И. Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке. М.:БВЛ, 1970.
3. Шноль Д.Э. Савельич и ласточка. М.: Издательство Н.Филимонова, 2010.

4. Архангельский А.Н. Герои Пушкина. Очерки литературной характерологии. М.: Высшая школа. 1999.

5. Зализняк Анна А., Левонтина И.Б., Шмелев А.Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира: Сб ст. – М.: Языки славянской культуры, 2005.

6. Зубова Л.В. Тимур Кибиров: переучет в музее словесности//В книге: Зубова Л.В. Языки современной поэзии. М.: Новое литературное обозрение, 2010.

7. Скулачев А. А. Образ ласточки в стихотворениях Г. Р. Державина, А. А. Фета и О.Э. Мандельштама/ В сб. Санкт-Петербург, Царское Село, Пушкин и культура: Материалы конференции. - СПб: ПУШКИНСКИЙ ПРОЕКТ, 2007.

1. Сурат И. З. Пушкин и Мандельштам - М.: ИМЛИ РАН, 2009.
2. Свящ. Павел Флоренский "Столп и утверждение истины".
3. Цивьян Т.Н. Отношение к себе и к своему телу в русской модели мира// Тело в русской культуре. Сборник статей/Сост. Г. Кабакова и Ф.Конт. – М.: Новое литературное обозрение, 2005.
4. Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь современного русского языка // 
5. Даль В. И. Словарь живого великорусского языка // 

Примечания

[1] Сурат И. З. Пушкин и Мандельштам - М.: ИМЛИ РАН, 2009, С. 335

[2] Скулачев А. А. Образ ласточки в стихотворениях Г. Р. Державина, А. А. Фета и О.Э. Мандельштама// В сб. Санкт-Петербург, Царское Село, Пушкин и культура: Материалы конференции.- СПб: ПУШКИНСКИЙ ПРОЕКТ, 2007, С. 52

[3] Скулачев А. А. Образ ласточки в стихотворениях Г. Р. Державина, А. А. Фета и О.Э. Мандельштама// В сб. Санкт-Петербург, Царское Село, Пушкин и культура: Материалы конференции.- СПб: ПУШКИНСКИЙ ПРОЕКТ, 2007, С. 77

[4] Скулачев А. А. Образ ласточки в стихотворениях Г. Р. Державина, А. А. Фета и О.Э. Мандельштама //В сб. Санкт-Петербург, Царское Село, Пушкин и культура: Материалы конференции. - СПб: ПУШКИНСКИЙ ПРОЕКТ, 2007, С. 78

(5) Цит. по: Зубова Л.В. Тимур Кибиров: переучет в музее словесности//В книге: Зубова Л.В. Языки современной поэзии. М.: Новое литературное обозрение, 2010. С.207.

(6) Там же. Зубова Л.В. Тимур Кибиров: переучет в музее словесности//В книге: Зубова Л.В. Языки современной поэзии. М.: Новое литературное обозрение, 2010. С.207.

[7] Архангельский А.Н. Герои Пушкина. Очерки литературной характерологии. М.: Высшая школа. 1999, С. 125

[8] Ушаков Большой толковый словарь современного русского языка // 

[9] Свящ. Павел Флоренский «Столп и утверждение истины», с.265. Цитируется по: Зализняк А.А. Левонтина И.Б. Шмелев А.Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира. Москва, 2005. С.140

[10] Даль В. И. Словарь живого великорусского языка // 

[11] Сурат И. З. Пушкин и Мандельштам - М.: ИМЛИ РАН, 2009, С. 337

[12] Скулачев А. А. Образ ласточки в стихотворениях Г. Р. Державина, А. А. Фета и О.Э. Мандельштама //В сб. Санкт-Петербург, Царское Село, Пушкин и культура: Материалы конференции.- СПб: ПУШКИНСКИЙ ПРОЕКТ, 2007, С. 53

[13] Сурат И. З. Пушкин и Мандельштам - М.: ИМЛИ РАН, 2009, С. 337

Приложение 1. Текст анализируемого фрагмента поэмы Т. Кибирова «Когда был Ленин маленький»

Исследовательская работа

Выполнена ученицей 9 класса ГБОУгимназии №1514 города МосквыМассух Елизаветой Ильиничной

Научный руководитель -учитель словесностиПавлова Марина Анатольевна

2012 год