Девяносто девятый скорый. Выпуск №99

Казалось бы, уже декабрь, а за окном тепло, сумрачно и неприветливо. Снег и не думает идти, зато дождь – пожалуйста, сколько угодно. Погода такая, что, как только что грустно сказала писательница Екатерина Жданова, без пирогов с капустой не жизнь вообще.

Но зато этот выпуск – предъюбилейный. Впрочем, он ничем не отличается от предыдущих. Только ощущением, что когда-то начатое дело не пропало, не остановилось, не было за ненадобностью и бессмысленностью брошено в корзину для мусора, а было доведено до красивой круглой цифры.

Девяносто девять выпусков – это два с половиной года еженедельных, за редким исключением, обзоров, 297 новых книг, пространство новых звезд и немеркнущих классиков. За это время я ни разу не написала о книге, которую бы не прочла сама. И в большинстве случаев мне было очень интересно.

В чем я совершенно уверена: эти 297 книжек действительно нужны. Не всем, конечно. Но тем и прекрасно наше время, что мы можем выбирать, и даже очень придирчиво. Собственно, это заложено в идее рубрики: мы ни на чем не настаиваем. Просто приглашаем стать читателем своего времени. С классикой-то разобраться проще; на это у нас есть бабушки. А с нашими современниками не разберется никто, кроме нас самих.

Кстати, 99-й скорый идет из Владивостока в Москву. То мчится, то тащится через всю страну. Мы и не думаем о нем, а он все равно сейчас где-то идет. Так же и книжки. Мы можем читать кое-как, спустя рукава, по бабушкиным заветам, но в одном из издательств только что отпечатали тираж повести замечательного писателя, в одном из домов переводчик бьется над сложным стихотворением английского поэта, где-то в парке или на задворках Литературного института кому-то пришла в голову идея отличной истории, в идущем вниз лифте многоквартирного юная поклонница предвкушает встречу с писателем, а в одной из соцсетей все только и обсуждают что главную книжную выставку года. И это – настоящая жизнь книг. А быть к ней причастным или наблюдать за ней мельком и издалека – личный выбор каждого человека, обученного грамоте.

Юлия Симбирская. Заяц на взлетной полосе. Художник Оксана Батурина. Абрикобукс, 2020.

Из чего рождается книга? Иногда достаточно капельки, крошки, солнечного блика, случайно услышанного обрывка фразы. Или тени зайца, выскочившего на взлетную полосу.

Книга-растворение. Книга-ожидание. Книга-желание. История, настолько же простая, насколько и глубокая. Тут нет дна. Нет воли. Свободны только звери и старики. Остальным нужно, чтобы их любили, жалели, выслушивали и иногда давали возможность что-то сделать для других. Тогда

Недавно я обнаружила неприятную черту времени: люди как будто боятся пережалеть, перелюбить, перехвалить. Даже перехлопать в театре – и то боятся. Экономят. Хочется спросить: а куда вы деваете сэкономленную любовь, жалость, аплодисменты?

Юлии Симбирской удалось создать историю, в которой не экономят. Любовь у нее – не сублимат со вкусом любви, не неясное чувство, идентичное натуральному. Это совершенно естественное, единственное убедительное состояние человека.

Вообще, писать книги, печь пироги и сажать цветы нужно, когда ты влюблен.

Герои «Зайца на взлетной полосе» переполнены любовью. Разверните форзац книги – это настоящий «Оскар» для писателя.

История про зайца из аэропорта опровергает мнение о том, что любовь рождается только из любви. Человеческие герои этой книги - недолюбленные, пережившие предательство самых близких, но при этом искренне и горячо любящие. Их любовь - это и потребность, и дар.

Хотя, ну, посмотрите на них: на бегущую от жестокого мужа затюканную и заплаканную женщину-искусствоведа, седого зайца, живущего в новой клумбе перед аэропортовской гостиницей, садовник, всю жизнь проработавший среди самолетов и никогда не мечтавший летать, мудрый и терпеливый пес садовника, маленькая девочка, потерявшая своего тряпичного зайца в бесконечных перелетах, фотограф, живущий налегке.

Что у них общего?

Именно из таких, неподходящих друг к другу, образов и складывается паззл жизни. Каждый из них – вырванная из неизвестного журнала иллюстрация с неровными краями. Из таких клочков сложно сложить целое – если в них нет любви. Один порыв ветра, и они разлетятся по большому и беспамятному миру.

Но если любовь есть и если она щедра, герои найдут друг друга. Обязательно.

Цитата:

Было небо. Была трава. Была черно-белая птица на ветке придорожного куста. Мамы не было. Тогда он стал ее звать. Он плакал и звал. Плакал и звал.

- Вот так новости. Кто это тут скулит?

Над ним склонился человек в свитере.

- Аииии-аиииии, - снова заплакал Бо.

Человек взял щенка на руки и погладил. Бо прижался к свитеру, затих и снова, казалось, очутился рядом с мамой, возле ее теплого бока, стоило только зажмуриться.

Бо ел, спал, рос, ходил с дедушкой в гостиницу, смотрел на самолеты. По вечерам дедушка пил чай во дворе и рассказывал, как люди научились летать выше неба. Бо не верил своим ушам. Он отказывался понимать, что можно улететь туда, где сияют звезды. Это называется космос.

Однажды Бо встретил Хэла. Это было в первый год жизни у дедушки. Хэл появился из ниоткуда. Бо удивился. Он не знал, что в аэропорту живет дикий заяц.

- Сам ты дикий, - фыркнул Хэл. - Я говорю на пяти языках.

Франсуа Плас. Маркиз Кит де ла Бален. Трагикомедия в шести актах для трех персонажей и кита. Перевод с французского Михаила Яснова. КомпасГид, 2019.

Кит де ла Бален – это такой французский «Донкий ход». Бален по-французски – кит. И есть еще песня, хорошо известная на просторах от Марселя до Кале – «Pique la baleen». И русский текст - не просто отражение подлинника, но, а первую очередь, игра переводчика, удивительного Михаила Яснова, кита франкофонии.

Книга сия - пища для гурманов, в первую очередь. Тиснение на обложке благородного «бумажного» цвета (посмотрит кухарка - да боже ж мой, мы в такую бумагу масло заворачиваем; но мы-то знаем, что это для книги это point d'honneur, вопрос ее места на книжной полке).

Плюс суперобложка, плюс суперЯснов… Заявка самая что ни на есть серьезная.

Точки расставили, теперь по сути. Франсуа Плас написал (и проиллюстрировал) остроумную, местами невероятно смешную пьесу. Карликовое королевство Нищебродия стоит на пороге великих перемен. Узнав, что в большой политике о стране отзываются, как о кружочке конфетти, король Бальтазар, королева Мирабель и их племянник Сигизмунд решают поразить мировое сообщество. Они задумывают утроить невиданный банкет и пригласить на него всех королей и даже, в порядке исключения, нескольких президентов республик. А угощать будут… китом.

Размеры кита, вероятно, вполне можно сопоставить с размерами самой Нищебродии. А сам проект слишком дорого обойдется государственной казне. Однако это не останавливает монарших особ. Они начинают готовиться к величайшему в истории человечества банкету.

Завиральная идея становится политической стратегией. Куда приведут мечты на этот раз?

Цитата:

Мирабель

Ай-ай-ай, не спеши. Есть кое-что, что не годится для начала… Не говорят «в этот день, когда…»

Бальтазар

В сегодняшний день - так будет лучше?

Мирабель

Лучше. Конец тоже никуда не годится. «Враждебной», «недоброжелательностью» - все это чересчур агрессивно. Следует взвешивать слова, мой милый Бабаль. Попробуй-ка «доброжелательным соперничеством». «Враждебность» - это как-то воинственно, а «соперничество» - очень по-спортивному. «Брать в кольцо» - это жестоко, берут в кольцо, чтобы задушить, - это военный термин. А вот «окружить» - одновременно обольстительно и обманчиво, уютно, как защищающее объятие.

Бальтазар

Ты очень сильна в нищебродском языке. Итак, с начала: которые гнусно окружают нас своим доброжелательным соперничеством…

Екатерина Каликинская. Вокруг света на птичьем крыле. Аквилегия-М, 2018.

«Птицам в этой усадьбе - настоящее раздолье. Ласточкиных гнезд, похожих на изящные чашечки, там было так много, что хватило бы на чаепитие у китайского императора».

Так начинается история о мальчике-с-пальчик по имени Пти. С самого рождения его начинает интересовать жизнь птиц. Он наблюдает, любуется, прислушивается к птичьему пению, и однажды улетает из родного сада на крыльях аиста.

Очень старый аист - настолько старый, что никто уже не помнит его настоящего имени - рассказывает ему, что рождение Пти было предсказано задолго до того, как это произошло. А родился он, чтобы передать самому главному человеку жалобу от птиц.

Птицам почти не осталось места на планете. Люди - не враги птицам, они просто стали жить так, как будто птиц не существует. А тем становится все труднее находить себе места для гнезд и жизни. Проблема настолько серьезна, что многие молодые пернатые предлагают оставить землю и улететь жить на звезды. Но, может быть, люди и птицы еще смогут договориться? А поможет им Пти, чье имя переводится с французского, как «маленький».

Несмотря на свои невеликие размеры и негромкий голос, ему предстоит совершить кругосветное путешествие на крыльях разных птичьих видов. Маршрут его путешествия читатели найдут на форзаце книги.

Под красивейшей обложкой с метафоричным изображением Птицы птиц отыщутся и другие бонусы. Например, вопросы для проведения игры-путешествия «Вокруг света на птичьем крыле». Потому что сказочная история про Пти может стать отправной точкой для серьезного научного интереса. Автор, ученый-биолог с большим научным опытом, искренне убеждена: каждый из нас - Пти.

Цитата:

Яйцо разламывалось на блестящие куски, ломтики, осколочки. Из скорлупы показался хрупкий позвоночник, согнутые косточки, голая красноватая кожица, соломенные, торчащие во все стороны волосы…

- Это что еще за пти… - начала в изумлении женщина. Она хотела сказать «птица такая», но замерла на полуслове: на стол вывалился крошечный мальчик с растрепанной головой, угловатый, как подросток, босой и совершенно голый.

Хозяйка остолбенела. А мальчик протер кулачками глаза, поежился и уставился на нее.

- Ты кто? - спросила женщина.

- Сама назвала мое имя, и теперь спрашиваешь?

- Когда?

- Да только что! Ты ведь сказала, что я - Пти.

- Пусть будет так… Но что же мне с тобой делать?