Танец с цветовыми пятнами. Выпуск №114

Сейчас, когда мы, как никогда, погружены в себя, держа полутораметровую дистанцию от чего бы то ни было, я решила начать обзор с книжки, которую написала сама – и самоизоляция в ней – не последняя тема.

Две другие посвящены совсем другим темам. Жизнь с ограниченными возможностями, оккупация родной деревни или конфликт на национальной почве – разные, совсем разные истории. Но герои этих книг запросто могли бы меняться местами. Потому что все они – подростки, у которых кружится голова от того, что мир вокруг в одну секунду утратил критерий понимаемости, и неизвестно, обретет ли когда-нибудь снова. Поэтому все окружающее превращается в движение цветовых пятен – в основном, черных и белых. Они пытаются вовлечь и тебя в свое движение. Главная задача подростка – отбиться, взять убедительный самоотвод от участия в общем танце.

Наверное, именно это ощущение мнимого движения (а именно так толкует слово «головокружение» словарь) и не дает нам всем повзрослеть. Особенно сегодня.

Мы все – подростки. У нас дико кружится голова.

Наталья Вишнякова. Не плачь. КомпасГид, 2020.

Вышла моя книжка. О чем она? О подростках и о том, как трудно им вырасти, не расколов сердце на части. О взрослых, которым не всегда удается быть опорой для своего ребенка. О драгоценных наших бабушках и их невероятной жизненной щедрости.

- Но как же?.. – спросила она, освобождаясь от бабушкиного захвата. – Ведь больной ребенок… Ведь калека… Жалко…

И вот тут моя всегда невозмутимая, как индеец чероки, бабушка крепко взяла подругу под руку и решительно вывела ее на лестничную клетку. И закрыла дверь на замок.

Праздник кончился, не успев начаться.

Главных героев трое. По очереди они расскажут одну и ту же историю – как развивались события незадолго до того, как они оказались в одной точке времени. И как все, что происходило в их жизни странного, нелогичного и неожиданного, на самом деле, готовило их к встрече друг с другом. Костя, инвалид-колясочник, ложится в больницу на обследование – благодаря случившемуся и прочувствованному там он поймет, чем ему хочется заниматься дальше. Его одноклассница Юля переживает первую любовь, которая приносит ей больше боли, чем счастья – но именно это позволит ей начать новую жизнь. А Влад по глупости и стечению разных обстоятельств впутывается в страшную историю, из которой чудом выходит почти без потерь – и для него открывается часть его собственной биографии, о которой он даже не подозревал.

Все они – хорошие. И у каждого есть шанс стать плохим. Кажется, шагни чуть в сторону от себя самого – и пропал. И кажется при этом, что взрослые живут странно, но уверенно. Так ли это? Ведь они всегда знают, когда ты делаешь что-то не то. Но где тот запасник, склад, откуда люди берут «те» слова, поступки, реакции, чувства?

- Я много о чем слышал, - гордо сообщил Разоренов. – Только, когда он будет здесь учиться, мои равные возможности больше не будут такими равными!

- Ну ты совсем уже! – Семенова продолжала крутить пальцем у виска.

В классе начался бардак. Кто-то, как Семенова, принялся орать на Разоренова, кто-то обходился одной мимикой: «Ну конечно, знаем мы ваши равные возможности!», кто-то равнодушно наблюдал. Вэл, как всегда, спал. Я попробовал тоже что-то выкрикнуть в сторону Семеновой, мол, она слишком наивна и не понимает, о чем рассуждает, ено понял, что в таком гвалте никто никого не слышит. И я точно знал, что чувствует большинство моих одноклассников: нас всех подташнивало от одной мысли, что с нами в одном замкнутом помещении будет сидеть (или лежать, я не знаю) странное существо, может, даже опасное для общества, которое не сможет связать пары слов, будет здесь мычать и вопить… Мне было отвратительно и немного… да, страшно.

Ян Терлау. Зима во время войны. КомпасГид, 2020.

И вдруг дверь дома Кнопперов открылась. Немцы вышли на улицу и направились к машине. Михиль видел, что они никого с собой не забрали. Едва заметная в темноте мефрау Кноппер застыла в дверях, судорожно причитая:
— Не убивайте его. Он мой единственный ребенок. Не убивайте его.
Дверцы захлопнулись, машина уехала.

Идет пятый год оккупации Нидерландов. За это время Михиль успел распрощаться с детством и стать почт взрослым. Дом его семьи стоит рядом с дорогой, а дорога во время войны – это тысячи пленных, бредущих под конвоем в Германию, это многочисленные родственники из городов, приезжающие в деревню в надежде добыть что-нибудь из еды. Живя с рядом с дорогой, не удастся затаиться и спрятаться от жизни. Рано или поздно тебе придется сделать выбор: живешь ли ты по правилам оккупантов (тем более, что ты – сын бургомистра, а значит, твоя семья должна проявлять лояльность к власти, пусть и навязанной) или ты готов при случае помогать борцам Сопротивления. Или просто можешь попоститься денек-другой, но подкормить того, кого немцы угоняют в Германию – хотя бы одного.

С одной стороны – безопасность твоей семьи. С другой – судьба твоего народа. Наверное, Михиль не ставит вопрос таким образом. Ему вообще некогда формулировать: кто-то доносит немцам на заговорщиков, которые собираются ограбить склад с продуктовыми карточками. Затем в лесу находят труп немца. В ответ фашисты берут в заложники нескольких жителей деревни, в том числе, бургомистра.

История показана такой, какой ее видит подросток, вчерашний ребенок. Многого он не понимает. Во многом ошибается. И почти все время боится. При этом книга – не столько об ужасах войны, сколько о том, как жили люди и как им удавалось выживать. И о том, сколько им пришлось потерять.

Михиль видит людей, к которым привык с рождения, такими, какими они никогда не стали бы, если бы не война. Несчастными. Готовыми к испытаниям и потерям. Слабыми. Изменит ли это его взгляд на мир? Изменит ли это его самого?

Баронесса аккуратно закрыла за ними дверь на засов. Затем вышла на балкон с винтовкой в руке.
— Комендант!
— Да, мефрау, я вас слушаю.
— Прошу вас обратить особое внимание на то, что никто из моих домочадцев не имеет отношения к тому, что происходило в усадьбе. Никто из них вообще ни единого раза не разговаривал с вашими людьми. Я отвечаю за всё одна.
— Да, мефрау, я это учту, — заверил комендант. — Мефрау, сдавайтесь!
Баронесса направила винтовку в сторону танка и выстрелила. Пуля пролетела по касательной, едва не задев затылок коменданта. Тот поспешно нырнул внутрь и захлопнул люк танка.
Баронесса спокойно покинула балкон и спустилась в большой зал, где на стенах висели фамильные портреты.
— Огонь! — приказал комендант.

Анна Штомпель. Игра в пазлы, или Девочка из Грозного. Аквилегия-М, 2020.

Воспоминания никогда не бывают линейными. Они состоят из разрозненных пазлов. Когда-то они были единым целым, историей, а потом распались на разные части картинки, целостность которой остается только в памяти владельца воспоминаний.

Аня – одинокая девочка, поздний ребенок своих родителей, «ничья подруга», Сопля. Ее единственная мечта – найти настоящую подругу. И мечта сбывается. Аня и Яна становятся лучшими подругами.

А потом знакомый, привычный с детства мир начинает незаметно меняться. Однажды выясняется, что, если раньше все они жили в СССР, в городе Грозном, то теперь будут жить в республике Нохчи-Чо. Потом наступает 19 августа, и очень скоро СССР перестает существовать. Отменят пионерские галстуки, и все вокруг станут вести странные разговоры. И вообще – странно себя вести. И самое странное, самое новое: если раньше вокруг просто шла какая-то жизнь, то теперь каждый в этой жизни стал чеченцем, русским, армянином, евреем…. И это почему-то стало для всех главным.

Янина семья уезжает из Грозного одной из первых. Пазл лишился детали, без которой никак не может существовать. Как сложится судьба Ани?

Для тех, кто любит книжки про дружбу и противостояние обстоятельствам. Для тех, кто любит неспешное чтение и повествование со всеми подробностями. И для тех, кто готов быть с героем до самого конца, что бы ни случилось.

Цитата:

Она сунула нос и ойкнула.
В зазеркалье на асфальте было написано:
RНА
– Видишь? Теперь это твоё имя.
– Ты превратилась в меня!
Мы засмеялись – такие разные и такие схожие, зеркальные отражения друг друга. Этот незамысловатый фокус так поразил Янку, что она тут же захотела его повторить и вывела мелком своё имя. Поднесла зеркальце и с восторгом убедилась:
– ЯНА – АНR. Теперь я превратилась в тебя!
Анька, а в кого-нибудь другого я могу превратиться?
– Нет.
– И ты не можешь?
– И я не могу.
– А почему?
Я вспомнила Кошечкину с её индийскими фильмами и торжественно объявила:
– Потому что мы – зеркальные близнецы!