Е.Щварц «Футбол»: обсуждение одного стихотворения

Одно из заданий Всероссийской олимпиады по литературе – анализ незнакомого текста (прозаического или стихотворного - на выбор ученика). Если дети должны уметь это делать, то, наверное, и их учителя тоже должны?

Но так ли часто мы, учителя, ставим перед собой задачу поразмышлять о незнакомом тексте? Во многих ли школах проводятся мастерские или семинары, посвященные такой работе? А если не в школе, то где и как? Кроме вуза, разумеется.

Несколько лет назад филологом О.Лекмановым и его коллегами был затеян проект по комментированию сложной для понимания повести О.Мандельштама «Египетская марка»: «специально для этой цели в Живом журнале было создано сообщество eg_marka, в котором день за днем вывешивались фрагменты повести с подробным объяснением; они в свою очередь обрастали новыми примечаниями; затем некоторые из них переносились в книжный вариант». Результатом обсуждения в ЖЖ стала вышедшая в 2012 году книга «Египетская марка». Пояснения для читателя» (Составители: О.Лекманов, М.Котова, О.Репина, А.Сергеева-Клятис, С.Синельников). Почему бы не попробовать подобный вариант для обсуждения стихотворения?

Разговоров о футболе в первые летние месяцы этого года избежать было невозможно. Поэтому для однодневного обсуждения (13 июля – день перед финальными матчами за кубок Чемпионата мира по футболу) выбрано недавно опубликованное стихотворение Елены Шварц «Футбол». Место обсуждения – социальная сеть Фейсбук, группа Методическая Копилка, объединяющая несколько тысяч участников, интересующихся преподаванием словесности. Итак, перед читателем попытка анализа и интерпретации одного стихотворения о футболе в соцсети – взгляд из разных электронных углов.

Футбол

Ручьи людей, чернея, катятся к стадиону
Через фиолетовый город и через парк зеленый.
В трамвае тесном среди всех и я полубыла,
Окраина, краснея, по небу проплыла.
Сверху стадион похож на кричащий черный рот,
К светло-зеленому языку прилипла пара ворот.
Как нужна общая цель необщих усилий!
Архангел, подтолкни же синюю гетру пучком своих крылий.
Чтобы радость пронзила иглою одной
Все сердца - вздрогни сетка за вратарской спиной.
Господь велик ни тем ни сем - он днем и ночью безлунной
Видит вселенную всю и мышку под правой трибуной.
А нападающий бежит на острие заката,
Его рубаха алая от пота лиловата.
Глаз толпы не видно, но она довлеет,
Медленно вскипает, радостно звереет.
Гнет мерцающих глаз толкает его в крестец,
Чтоб гол забил он наконец.
Но спотыкается, не выдержав давленья,
И, со своей сцепившись тенью,
Он катится, хромает, встав потом,
И все его молекулы страдают - 
Их больше, чем болельщиков числом.
1972

Первый комментарий, предложенный участниками обсуждения, связан с ассоциативным рядом: урбанистический пейзаж, вызывающий в памяти стихотворение Маяковского «Ночь». Здесь и особенности цветового восприятия города (вечернего, а затем ночного): «Багровый и белый отброшен и скомкан,/в зеленый бросали горстями дукаты,/ а черным ладоням сбежавшихся окон/раздали горящие желтые карты», и образ толпы, которая «плыла, изгибаясь, дверями влекома». Ощущение вечерней трамвайной тесноты, в которой «полубыла» лирическая героиня (лирический субъект), «ручьи людей чернея, катятся к стадиону» - неумолимое движение, сносящее человеческую массу, среди которой находится и лирическое «я» - таковы впечатления от первых строк стихотворения. Картина движения через цвета написана очень выразительно. Казалось бы, футбол — это зелёное поле, голубое небо и общая пестрота стадиона. А тут все цвета по отдельности подчёркнуты. Вполне возможная отсылка к живописи авангарда. Взгляд «из трамвая» сменяется взглядом, охватывающим стадион сверху (соединяется видимое и слышимое – «сверху стадион похож на кричащий черный рот») и охарактеризован участниками обсуждения как «инопланетный», «потусторонний», «надмирный», «взгляд с беспилотника», остраненный. «Как нужна общая цель необщих усилий!» - какова же она? Неужели это именно победа в футбольном матче, мяч, забитый нападающим в ворота? Или цель иная? Показано, что стадион – это не единый зелено-голубой ревущий монстр, а отдельные люди, мгновения, движения, чувства и цвета. Матч един – и нет: это и толпа трамвая, и толпа стадиона, и толпа футболистов. Стадион един – и нет: это и гетра нападающего, сетка за вратарской спиной, нападающий. Нападающий един – и нет, он состоит из множества страдающих молекул. Мир стремится к единению и одновременно рассыпается на части. Возникает мотив принесения жертвы: толпа «радостно звереет», не ради ли желания жертвы она гонит нападающего, толкает в крестец (слышится ли здесь крест?) на острие заката, и пот (как кровь) окрашивает его алую рубаху в лиловатый?

Постепенно пространство – от города с его парком и стадионом – разрастается до вселенной, появляются архангел и сам Господь. Строка, начинающаяся именем Господа – центральная, 11-ая из 23 строк стихотворения. Величие его в том, что «днем и ночью он видит вселенную всю и мышку под правой трибуной». Мотив «вИдения» очевидно важен для Шварц. «Я» движется от «полубыла» к вИдению всего мира, к вИдению страдания не только молекул нападающего, но и к всечеловеческому страданию людей-болельщиков. Самый интересный образ, конечно, - образ лирического «я». Участники обсуждения отметили его вероятную связь с образом пророка в русской литературе, ее видение было названо «оптикой пророка». «Полубыла» в тесном трамвае, просит (просит ли? Повелительное наклонение глагола «подтолкни», адресованное архангелу вызывает сомнение в подобной трактовке), знает, в чем величие Бога. Ольга Виноградова в предисловии к недавно вышедшему сборнику стихотворений Е.Шварц «Зеленая тетрадь». Стихотворения 1966-1974 годов», пишет, что «юношеская увлеченность фигурой пророка» в ранних стихотворениях позже превратилась «в искусно разрабатываемую магистральную тему – размышлений о высоком жертвенном статусе поэта. В ее стихах он и свидетель Бога, способный пожертвовать своим телом-медиатором ради донесения священной вести, и тот избранный, кто может вступить с Богом в особые отношения: бросить ему вызов, побороться, пожалеть его или вызнать его страшные тайны. Чтобы сделать эти практики доступными, творец (<поэт> – комментарий наш – М.П.) должен «преобразиться», претерпеть метаморфозу – этот сюжет становится своеобразным центром поэтической системы Шварц».

Среди поэтов, в чьих стихах есть мотивы, близкие мотивам «Футбола», комментаторы назвали Заболоцкого (стихотворение можно считать вариацией одноименного стихотворения Заболоцкого), Мандельштама (два стихотворения о футболе), Тарковского («Балет»). Также отмечена возможность сопоставления стихотворения Шварц со стихотворением Кушнера «Конькобежец».

Интересно отметить, что в процессе обсуждения комментаторами делались попытки анализа стихотворения с использованием мифопоэтического подхода, возражения подкреплялись ссылками на труды М.Гаспарова и В.Марковича, анализировались особенности «рефлектирующего сознания», порой комментаторы с нескрываемым удовольствием жонглировали терминами.

По замечанию одного из участников обсуждения, в целом, суть любого акта творчества – показать расчлененным то, что многие видят целым, или показать целым то, что многие видят раздробленно. Все видят общую смесь калейдоскопа – а смотрите: это отдельные стекла. Тому же, кто и видел стекла, надо дать понять: а это единый калейдоскоп. Может быть, таков и процесс понимания стихотворения?

С искренней благодарностью называю имена участников обсуждения, чьи реплики вошли в статью: Светлана Акимова, Наталья Анциферова, Евгений Бикмаев, Оксана Волкова, Светлана Воробьева, Елена Нечаева, Светлана Хелик, Галина Щербакова, Марина Янева, Александра Котовская.

О соединении футбола и филологии также можно почитать в книге А.Акмальдиновой, О.Лекманова, М.Свердлова «Ликует форвард на бегу…» Футбол в русской и советской поэзии 1920-1950 годов",) и послушать на Магистерии и Arzamas(е) лекции О. Лекманова по материалам этой книги.

Интересующимся творчеством Е.Шварц можно порекомендовать статью О.Седаковой «L'antica fiamma. Елена Шварц».

Марина Павлова