Многокнижие и единомыслие. Выпуск №63

Как-то незаметно, совсем незаметно, книга, кроме своих традиционных функций – развлечения, образования, предмета культа – приобрела еще одну. Она стала точкой сборки, территорией существования, теми часами, под которыми некогда назначали свидание, клубом не для всех, а лишь для некоторых.

Некоторых, но многих.

Читая книгу, я часто ощущаю чье-то живое присутствие в тексте. Как будто кто-то в этот же самый момент читает те же строки. Многие именно поэтому привязаны к телевидению: включая телевизор, ты понимаешь, что тысячи людей сейчас смотрят то же, что и ты.

Важен процесс со/чувствия, со/движения, со/смотрения со/чтения.

И если когда-то, в доцифровую эру, книга практически никогда не была общей территорией, скорее, местом для одного, то сейчас обложка все чаще напоминает вход на платформу №9¾. Смог его найти – оказался в мире, не похожем ни на что реальное. Не смог – увидел стену, и только.

Есть о чем подумать, стоя на пороге следующего года. Отсюда, с точки зрения года предыдущего, тоже представляется и предчувствуется временем, ни на что не похожим – ослепительным, прекрасным, счастливым безо всяких преувеличений. Мы открываем его, как книгу, и новый поезд уже ждет нас, и вздрагивает, и оседает, шумно вздыхая. И все его многочисленные вагоны сплошь, без малейшего исключения, заполнены единомышленниками.

Это ли не счастье?

Евгений Рудашевский. Город солнца. Глаз смерти. КомпасГид, 2018.

Когда-то, навсегда уходя из семьи, отец Макса оставил сыну письмо и большой глобус.

Но на самом деле все началось с изображения старинного особняка. Мама Макса решилась выставить ее на аукцион. И картина-то ничем не примечательная – скромный городской пейзажик малоизвестного автора. Но стоит ей появиться на страницах каталога, как из-за нее начинают разгораться безумные, совершенно не пропорциональные событию, страсти.

В чем тут дело? В том, что под внешним слоем прячется другая, более ценная, картина? Или в том, что в изображении особняка на Пречистенке скрыты тайные знаки, понятные посвященным? Или, может быть, в отце Макса, затерявшемся где-то на просторах земного шара? Новые загадки и гипотезы будут рождаться буквально из ничего. Не говоря уже о подозрениях – достаточно одного взгляда, случайно сказанного слова – и даже ближайший друг или родственник, с которым много лет прожил под одной крышей, попадет в разряд чрезвычайно опасных.

Кто виноват в том, что начали пропадать люди, так иди иначе связанные с этой картиной? Кто из близких на самом деле самозванец? Кому звонят запуганные доносчики? Почему прошлое так неспокойно? Кому-то удается сбежать, уклониться от решения этих вопросов. А кто-то – а именно Макс – оказывается крайним. Теперь разгадка этого ребуса становится его целью, смыслом, энергией.

Не стоит обольщаться – в конце книги Макс сядет в самолет – и…

И теперь мы ждем второго тома.

Имя Евгения Рудашевского в последнее время стало ассоциироваться с приключенческой литературой – жанром, по которому мы так соскучились. Однако его сила не в умении заразить читателя авантюрным духом и на этой волне забросить его в пустыню или вечную мерзлоту. Рудашевский – мастер сочетаний. Герои, в общем-то, не покидают своих комнат, не выходят из домашней обстановки. Торшеры, коты, диваны, черничные пироги, дорогие сердцу старые игрушки – все это создает атмосферу теплого уюта. Казалось бы – живи и наслаждайся! Но именно из такой исходной точки начинается движение к бесприютности, скитаниям тела и мысли, непокою и бессоннице.

…А может быть, все дело в глобусе?

Цитата:

– Понимаю.

– После всего, что случилось за последний месяц… Я теперь думаю, что для большинства людей вообще не осталось ничего важного. Только дешевые эмоции, которые можно купить в пакете с дополнительными услугами и в рассрочку. Иногда ведь кажется, что люди все преувеличивают, что слишком отдаются своим чувствам. Убиваются по малейшему поводу. Но это неправда. Может, это такая особенность эволюции? Те, кто умел действительно переживать, исчезли?

– Может быть.

– На глазах у всех унизили беззащитного человека, осквернили чью-то невинность, подло убили доброго человека – это случилось, а мир стоит! Понимаешь, он должен рухнуть сейчас же, в эту секунду. Все сущее должно воспротивиться этому! Но ничего не происходит. Люди качают головой, говорят: «Какая жалость», – и расходятся. Они… ничего не чувствуют. Для них жизнь – короткая дешевая драма.

– Скорее, драма с дорогими спецэффектами.

Андреас Штайнхёфель. Рико, Оскар и тени темнее темного. Самокат, 2019.

Детектив? Да, пожалуй.

Социальная драма с элементами комедии? Может быть.

Исповедь мальчика-аутиста? И это тоже.

Рико называет себя необычно одаренным. И правда – мир, каким он его видит, тоже выглядит необычным и – да, сформулируем это так – далеко не бездарным. Его соседям такая точка зрения не дана. Они живут своей жизнью – точнее, своими жизнями – ходят на работу, мечтают о любви, спорят с ведущими теленовостей. И это все. Во всяком случае, никто из них не мог бы заметить ничего катастрофически странного в макаронине, валяющейся на земле.

А ведь с нее-то все и началось.

Это мир Рико.

А вокруг него бушует Берлин, каким видим его мы. Вечер за вечером горожане ловят свежий выпуск новостей, чтобы узнать еще одну подробность о жестоком похитителе детей. Он хватает их прямо на улице, посреди белого дня и держит взаперти, пока родители не выплатят выкуп. Уже шестеро попали в его лапы. Мама волнуется за Рико – ведь он постоянно торчит во дворе без присмотра. Но жертвой похитителя становится совсем не Рико.

А что, если похититель – кто-то из твоих соседей?

Цитата:

– Да ну? Правда? Я смогу заблудиться. А если бы ты

Был действительно такой умный, как говоришь, то знал бы, что есть люди, которые так умеют.

– Я…

– Я тебе еще что-то скажу: это совершенно не остроумно!

Лотерейные шарики вдруг все стали красными и застучали друг о дружку, как бешеные.

– Это не я так придумал, чтоб из моего мозга что-то выпадало! Я не нарочно глупый или потому, что не учусь!

– Эй, послушай, я…

Хайри Штрауб. Морж и фиалки. КомпасГид, 2018.

Наука этика могла бы поставить перед нами трудноразрешимый вопрос: можно ли созидать не из благородного порыва или высокой цели, а просто на спор? Или не так уж и важно, что является исходной точкой? И пари (с крупным денежным вознаграждением) вполне имеет право стать стимулом для созидания?

Наука ботаника может поспорить с этикой в трудноразрешимости. А именно: можно ли вырастить фиалки и дыни на Северном полюсе? В краю, где, кроме вечной мерзлоты, только толстый морж и глупая белая куропатка?

Добрая пряничная сказка о чудесном Садовнике и его дружбе с Моржом – такой крепкой, что Морж даже последовал через навечно замерзшие льды за другом на его родину, когда все дыни и фиалки были выращены.

И что же – спросят нас читатели, в том числе, этики и ботаники, – все так просто: поспорил, вырастил, получил миллион? И все? В том-то и дело, что нет. Потому что садовнику никто не поверил. Когда сидишь в тепле, все географические объекты без центрального отопления кажутся выдуманными. Их как будто нет и никогда не было. И странно даже предположить, что кто-то (назовем его Садовник) бросится в эти вымышленные миры, чтобы – внимание! – выращивать дыни и фиалки. Слово бы их нельзя вырастить в теплой и понятной почве, никуда не бросаясь.

Зачем же он все-таки это делает? Неужели только ради миллиона?

И зачем Морж покидает родные края, где ему было хорошо? Неужели только ради дружбы?

Почему люди совершают непонятные поступки?

Эта книга не поможет найти ответ на этот вопрос. Зато она поможет снисходительнее и терпимее относиться к необъяснимым поступкам окружающих. Потому что никто не может поручиться за то, что завтра он не заключит с кем-нибудь безумное пари или не рванет за другом на край света.

Милая книжка со своим секретом. Недаром на обложке стоит суровое 12+.

Цитата:

Пришлось Садовнику ремонтировать теплицу. Морж бы с радостью ему помог, но был слишком неуклюжим. Пришлось ему просто смотреть со стороны.

Едва закончив, Садовник принялся топить печь, чтобы фиалки и дыни не замерзли. Со всей силы он дул на угли, чтобы разжечь пламя. Вот где Морж мог пригодиться! «А ну дай-ка я!» – сказал он и с такой силой дунул в печь, что тотчас вспыхнул огонь. Языки пламени вырвались из жерла и взвились вверх, фиалки и дыни тут же оттаяли, а Белая Куропатка до того перепугалась, что от неожиданности снесла яйцо.