Особенности слуха. Выпуск №6

Как выглядит идеальный домашний книжный шкаф? Наверное, это такое ЩЕ – хранилиЩЕ, святилиЩЕ, убежиЩЕ, – в котором книги не разделяются на детские и взрослые, хорошие и плохие, старые и новые.

Стоят они вперемешку, эти часовые печатного слова, выставив вперед корешки – с золотыми буквами или затрепанные до нечитаемости, в суперобложке или вообще без обложки. Этот шкаф не закрывают на ключ, и можно дотянуться до любой книги.

Пусть стоящий перед этим шкафом ребенок сам разбирается, что для него хорошо и что плохо, что устарело, а что в самый раз. Если есть интерес, пусть читает. Если интерес не теряется, пусть дочитывает до конца. Книги не приходят к человеку просто так, их время отличается от общемирового – они не опаздывают и не спешат, они всегда вовремя и всегда кстати.

Нужны ли ограничения в жанре «тебе еще рано»? Наверное, нужны. Но не как запрет, а как предостережение. Хотя и без ограничений вполне можно обойтись. Запрет на книги, в любом случае, напоминает «с этим водись/с этим не водись».

Кроме того, многие книги просто не поддаются делению на детские и взрослые. «Муми-тролли» и «Гарри Поттер» – самые наглядные тому примеры. Те книги, которые мы выбрали на этой неделе, нельзя категорично назвать детскими, хотя их герои – школьники от 11 до 15 лет. Читать их хорошо в любом возрасте. Читать – и слушать скрытое движение между словами, тайные потоки, подземные течения, таинственные шорохи на третьем плане. Наверное, это связано еще и с тем, что во всех них речь идет о том, как важно вслушаться в самого себя, в окружающий мир, в звуки скрипки за стеной – и как звучащий мир опровергает свои физические законы. 

Вадим Фролов. Что к чему. Самокат, 2012.

Ведь ясно же, что что-то не так, но пока разберешься что к чему, целое детство пройдет.

Эта книга – о границе между детством и взрослостью, о маленьком шаге, который раз и навсегда, окончательно и бесповоротно изменит всё.  Написанная в 60-х, она ничуть не потеряла актуальности сегодня. Потому что шаг из детства по-прежнему остается таким же незаметным и таким же болезненным. Взрослые что-то скрывают и прячут глаза, сверстники все как будто с ума посходили. Особенно девочки. Словом, мир – сплошная загадка. Которую придется разгадывать самому, без подсказок.

Сашина мама уехала в командировку и все никак не вернется. Младшую сестру взяли к себе знакомые. На вопросы, когда вернется мама, отец молчит, а все остальные прячут глаза и уходят от ответа. И в школе тоже все плохо. И в личной жизни. И вообще.

Наверное, по-русски слово «паззл» можно было бы перевести как «что к чему». Постепенно из обрывков случайных разговоров, из мелких фактов и воспоминаний у Саши начинает складываться более или менее ясная картина происходящего. Но одно дело – понять, и совсем другое – простить. И Саше – пусть через тяжесть и боль – придется понять разницу между этими двумя вещами. 

Повесть «Что к чему» была очень популярна в 60-70-е годы. Тиражи, издания, переиздания… Ее читали не только у нас, но и в Европе, Азии, Австралии. В некоторых странах ее включили в списки обязательного чтения для школьников. Вряд ли в XXI веке ее ждет очередной пик массового чтения. Но читающим – нельзя не прочитать.

Цитата:

– Я очень уважаю тебя, Саша, – сказала Наташа. – Я хочу поговорить с тобой.

– Нет! – сказал я.

– Нет! – закричал я, взлетая по лестнице.

– Нет! – заорал я, захлопывая за собой дверь.

Я сидел в ванной и ругал себя последними словами. Ведь я же мог сказать, что это не мое письмо. Знать не знаю, ведать не ведаю, как оно ко мне попало! Мог я так сказать? Мог! Так какого черта… Нет, видите ли, ему понадобилось признаться в любви, да еще перед всем классом, да еще перед этой… классной воспитательницей… В любви, видите ли, он признался вслух, при всех, когда об этом и про себя-то шепотом думать надо. Герой, Дон-Жуан, Гамлет, Ромео, Том Сойер, осёл, дурак, сопляк и еще раз сопляк… Так и надо, и пусть все смеются, пусть обхохочутся все, ха-ха-ха – влюбился, пусть хихикают, так и надо, и в школу не пойду – пропади она пропадом, уеду на стройку – туда в самый раз от несчастной любви ехать…

Нина Дашевская. Около музыки. КомпасГид, 2017.

Сейчас не так модно ходить в музыкальную школу, как это было лет 20-30 назад, но многие по-прежнему выбирают музыку. И понимают ее. И следуют за ней. Потому что слышат – вполне возможно – лучше других.

Однажды Лёлька замечает, что невидимый сосед за стенкой играет на скрипке ее любимую «Весеннюю сонату» Бетховена. И вступает на пианино. Так они играют вместе, не знакомые друг с другом, но связанные одной мелодией. Узнают ли они друг друга при встрече?  

Болезненный и ранимый Оська неожиданно обретает настоящего друга. Такого, которому можно даже свои стихи дать почитать. Такого, с которым можно собрать настоящую группу. И которому никогда не простишь предательства. Действительно ли Никита предаст Оську? Или это досадная ошибка?

Антон уверен, что никому не интересен. Он и в поход-то идет с самыми дурными предчувствиями. Он лишний, тринадцатый. А вот Кирилл – конечно, он всем нравится. Ну и пусть. Но вечером, когда все начнут петь у костра, все изменится…

Восемь рассказов – восемь разных героев. С первых же строчек начинаешь жить их жизнью и скоро проклинаешь жанр рассказа за его краткость, так не хочется расставаться с этими ребятами: Лёлькой, Антоном, Оськой, Сенькой, Тимкой, Китом, Аркашкой – мальчиками и девочками, слышащими – вполне возможно – больше, тоньше, лучше других.

Цитата:

И вдруг сразу, с первых нот, – Лёлька даже и не думала, что может быть так, в один миг, – как с Джоном! – с первых же нот показалось: не может быть, чтобы вообще была такая музыка. И чтобы так просто, у Антошки под пальцами, – и ответ пианино, и теперь – она, Лёлька, и опять Антон, и они вместе, и дальше, дальше… Вот так Бетховен – глухой, сумасшедший, как он сумел – такое?! А Лёлька-то всегда думала, что Бетховен – революционер: Пятая симфония, та-да-да-да-а-ам! Та-та-та-да-а-амммм! Судьба стучится в дверь! Прячьтесь все!.. А тут – Весенняя соната. Такая нежность. Да, это правильное слово, хоть и странно произносить – нежный Бетховен…

Юлия Кузнецова. Первая работа: Испания. КомпасГид, 2017.

Самое правильное в книге о путешествиях – достоверно передать внешние ощущения. Скажем, героиня лениво валяется на берегу моря, а по пальцам течет сок от спелой груши. Или это вечернее ощущение «после жары», когда ходишь по городу, с ног до головы одетый в горячий воздух. Эта книга очень тактильна – наверное, потому что героиня, пятнадцатилетняя Маша Молочникова, впервые оказывается в другой стране совершенно одна, без родителей, без словесных помощников, которые могли бы объяснить ей все, что она видит и слышит.

Для Маши мир внезапно открывается как чудо – и это превращение фактуры здорово передано в книге. Ни одна улица, н одно событие, ни один встреченный ею человек не случайны, они ведут ее дальше и дальше.

Тут здорово передано состояние, когда поначалу она, входя в чужой язык, слышит совсем мало, но постепенно ее внутренний слух расширяется, незнакомые слова перестают пугать, и даже город – романтическая Барселона – начинает говорить с ней. Ее саму как будто переводят из режима застенчивого молчания в режим безудержного говорения, а из чужих – в свои.

Маша едет на три недели в колледж повышать уровень испанского. И эти три недели наблюдений, общения, страхов, преодоления, неприязни, доверия, легкости бытия настолько расширят ее внутренний горизонт, что домой она вернется уже совсем другим человеком. И весь мир отныне – это мир, которому ты доверяешь, и от этого он огромен.

Цитата:

«Может, выйти на улицу? – мелькнуло в голове. – Если там продают churros, то куплю парочку да съем! Хотя… Вдруг мне назовут цену, а я не пойму?»

Мысль о том, что я плохо понимаю даже самые простые слова, которые произносят испанцы, огорчала меня. Ну как можно было не узнать «cuídate», то есть «осторожно» … Слова как будто повылетали у меня из головы. А я еще и преподаю этот язык! Позор какой-то…

Наталья Вишнякова