Пока нам лето не мало. Выпуск №84

Тридцать лет назад один прекрасный поэт написал, как можно показать лето. Это не был плакат «Июнь. Июль. Август» с очевидными, предсказуемыми с самого начала образами. Это была фотография взгляда – самые точные, самые важные детали этого времени года:

Фонтан в пустынном сквере будет сух,

и будет виться тополиный пух,

а пыльный тополь будет неподвижен.

И будет на углу продажа вишен,

торговля квасом

и размен монет…

Читаешь – и становится жарко, и пыльно, и счастливо, и вишенно во рту. Зеленый театр, вечернее кино, остановившееся время. На остановке утомленные жарой люди, из-за угла показывается трамвай, и воздух над рельсами плавится и дрожит.

…Но так же резко ливень прекратится,и побежит по улице толпа,и тополя засветится вершинаи в сквере заработает фонтан,проедет поливальная машина,в окно киоска будет солнце бить,и пес из лужи будет воду пить. 

Но куда же пропали девушки с босоножками в руках, собаки, лакающие воду из луж, фонтаны, которые выключают на время дождя, автоматы с газированной водой? Того лета уже не вернуть, хотя и очень хочется.

Как же показать лето 2019 года?

Пацан на роликах напишет мелом «Юра»,

И мы узрим, когда он отойдет,

Агонию строительных работ

И перекладку новеньких бордюров.

Стирая пыль строительную с деки,

Так хочется за это отмстить.

Но плиткой будут улицы мостить,

Кладя ее не так чтобы навеки.

А что же пух? Он четок, как тогда,

Когда, как гранд какой-нибудь испанский,

Им любовался Юрий Левитанский.

Наверное, в тот день была среда,

И квас бурлил в огромной желтой бочке,

А дождь расползся к вечеру из точки,

Чернильной кляксой, каплей бескаратной,

С утра упавшей на небесный ватман.

И снова кадр из цифрового чина,

Как младший брат великого кино:

Мой дождь прошел. Азат из Строгино

Заводит поливальную машину.

Великая Отечественная война. 1941-1945. Рассказы, стихи, очерки, письма. Лабиринт-пресс, 2019.

Великая Отечественная война и грандиозная интерактивная живая книга.

Грандиозная. Как вместить в одну книгу всё о войне? Невозможно. Но составители и не ставили перед собой такую задачу. При этом, только еще открыв ее, ты попадаешь, во-первых, в другое, давно ушедшее время, во-вторых, проникаешься духом эпохи – в плакатах, в фотографиях, в пожелтевших клочках бумаги с чернильными росчерками, каким сейчас уже не учат, и, в третьих, постепенно осознаешь масштаб пережитого в той страшной войне. Даже серая обложка выдержана в стиле времени (за что большое спасибо оформителям, их вкусу и принципиально непафосной позиции).

Интерактивная. Страницы с двойным дном. Завернутые разными способами «секретики». Тяжелая черная грампластинка. Планшет командира. Санитарная сумка. Открытка, отправленная близким. Полевой телефонный аппарат. Все это можно открыть, посмотреть содержимое – в какой-то степени, поиграть. Можно заглянуть в московскую квартиру и в партизанскую землянку. А еще – понять, что именно, какая страшная чернота скрывается за развалинами Сталинграда.

Живая. С последних страниц книги смотрят на нас лица погибших и выживших в этой войне – родственников авторов книги. Ведь война – личное дело каждого потомка.

Эта книга вообще не молчит. То мы слышим сводку «От Советского информбюро», то ставим пластинку с «Синим платочком», то читаем письмо бойцу, написанное его маленькими детьми.

На страницах книги то вырастает красная звезда СССР, то расцветает салют Победы.

И, конечно, важная часть книги – рассказы, очерки, стихи о войне. Григорий Поженян, Валентин Берестов, Николай Тихонов, Алексей Сурков, Борис Горбатов, Константин Симонов – самое лучшее, самое пронзительное, самое честное. Обратите внимание, что к рассказам писателей приравнены письма. И это справедливо. Ведь каждый солдатский треугольник расскажет больше, чем самый подробный, самый убедительный рассказ.

Великолепное подарочное издание и прекрасная книга для домашней библиотеки.

Цитата:

Мы перебираем старые фотографии. Дедушка серьезен, а бабушка улыбается, как кинозвезда. А вот красным карандашом на обороте: «Зоя! Милая, помни, что Сашка твой и только твой. 5/VII/44». Что было потом – кто знает. Но именно из них, из отчаянных и нежных слов, из чудесных слов и горьких разлук – страницу за страницей, не надеясь г полноту и окончательность, собирали мы свою книгу памяти. Потому что памяти достоин каждый. И очень важно искать и находить слова – для воинов погибших и выживших, для учителей и журналистов, для детей, стариков, партизан, колхозников, влюбленных, поэтов, врачей. Для всех, кто жил в это время и называл его своим.

Светлана и Николай Пономаревы. Город без войны. КомпасГид, 2019.

Война за город, за его границы и за то, чтобы в конце концов выйти за них.

Для Сашки все заканчивается в один миг: шел с другом по лесу – темнота – госпиталь – жесткий допрос – вылет из Корпуса.

Профессиональным военным, о карьере которого так мечтали его родители и он сам, ему уже не стать.

Так Сашка становится штурмовиком. Собственно, конец его жизни – уже в самом начале этой истории.

Но история, вопреки всему, не останавливается, она только перемещается в другую – безжалостную к людям, недобрую, но предельно честную – плоскость. Раньше он был героем, элитой, теперь окажется на самом донном дне. Город, в котором он живет, полностью разрушен, уцелел лишь самый центр. Вокруг развалины, дым, пыль, грязь, голод, беспризорники и падальщики. Новая одежда стоит очень дорого, дешевле купить с трупа. За шоколадные конфеты или бутылку спирта могут убить. Все, что когда-то было признаком цивилизованной жизни: книги, любовь, дом – все это потеряло актуальность. Потому что цивилизованная жизнь осталась в доисторическом прошлом. Новые поколения не помнят жизни без войны.

Где-то, говорят, есть светлый город, в котором никто не воюет, и люди просто живут – без страха, без потерь. Но за попытку добраться до него человека просто расстреливают.

Жесткая история в серых тонах о превращении мальчика в мужчину – жесткая, но, тем не менее, полная надежды, ведь когда мы теряем всё, мы обретаем всё. Для Сашки это становится очевидным только в самом конце книги. Все время ДО он равнодушно выживает или возвращается к себе прежнему – благородному, чистому, влюбленному, справедливому. Вокруг глупо и ни за что гибнут его товарищи. А он живет и живет. Ради того, чтобы защитить свой город или чтобы найти город-мечту?

Но все же, все же – что честнее: жить там, где выпало родиться, или искать свое место – и не жалеть ни о чем, пока идет поиск?

Цитата:

Мама стала разжигать плиту. Сашка смотрел, как она устало двигается, и лихорадочно размышлял. Контора сюда больше не сунется – зачем он им нужен, да и из Корпуса выгнали и забыли. Значит, маме ничего можно не говорить. Так для всех будет лучше. Только надо за неделю что-нибудь придумать. Решить, куда можно уйти, как будто в Корпус. Попробовать сунуться на завод – там работникам дают койку в бараке – или в какую-нибудь охранную службу… Выход найдется.

– Сынок, а Илью держат в Конторе? Может, сходить, попросить за него? Он не может быть виноват.

– Мама, не надо! Только не ходи в Контору! – Сашка вскочил. – Он… на самом деле виноват. И мы с ним больше не друзья.

Кристина Стрельникова. День глухого кита. Речь, 2019.

Личная война, за себя, за свою правду.

Ну, разбил чайник! Ну, старый! Ну, любимый! И что? Разве это трагедия?

Но вся семья Кита четко дает ему понять: да, это трагедия. И – да, он должен, просто обязан это осознать и что-то сделать.

Что именно?

А это, по замыслу семьи, двенадцатилетний Кит должен понять сам.

Над домом повисает тяжелая туча. Здесь становится невыносимо. И Кит, работающий над проектом по изучению и защите китов, вдруг уходит с ними на самое дно. В прямом смысле – перестает слышать.

Да, это стрессовая глухота. Но это ничего не меняет. С одной стороны, ты перестаешь слышать стенания и упреки родственников. Но еще ты не слышишь свистка футбольного судьи, телефон становится абсолютно ненужным, девочка, которая тебе так нравилась, не знает, о чем с тобой разговаривать, а лучший друг предает идею спасения китов и берется за более перспективный проект. Только мастер Йодо – верный кот – всегда рядом и всегда слышит тебя.

Неужели это теперь навсегда?

Подростковая история о том, как человек, физически потерявший слух, становится более душевно чутким и слышащим. И еще о том, что слух потерял он, а глухими оказываются те, кто вокруг.

И еще слово об иллюстрациях Кати Толстой. Удивительно, но в них не видно соперничества с текстом, что стало знаком современной книжной иллюстрации. Они сами – текст, и в этом смысле вызывают воспоминания об иллюстрациях к первым изданиям повестей Алексина и Кассиля, Рыбакова и Железникова. А когда картинка, в первую очередь, тактична, это дорогого стоит.

Цитата:

Это было всё. Всё! Катастрофа. Я и так завишу от этих дурацких денег. Я же этот, как его… иждивенец! Мы с котом – два иждивенца в семье. Мне же эту мелочь подсунут с гордым видом, а потом сто раз упрекнут. И еще отчитаться потребуют. Это называется «свои» карманные деньги.

– Да понял я уже. При чем тут футбол? Ну, разбил я ваш суперчайник. Ну что теперь – преступление? Может, я еще и подругу тетину укокошил?

Тетя побледнела. Папа угрожающе встал. Бабушка закачала головой – тик-так, тик-так.

– Это была последняя капля! – сказала мама.

И тогда я закрыл глаза. Я – под водой. Потом мне захотелось вытолкнуть себя на поверхность и набраться воздуха. Но сначала надо выдохнуть, как это делают киты.