Тотально! Выпуск №74

Нет, правда, когда я слышу от врача, человека культурной профессии, что-то вроде: «Хочу» в полис ОМС не входит!», я делаю глобальный вывод о том, что мы все очень плохо говорим на родном языке. Все. Тотально.

Нет, ну, действительно, ты приходишь, весь такой доверчивый и открытый – и получаешь заряд полуграмотной речи. И бежишь, бежишь оттуда в книги. Так в сознании возникает противопоставление между устной и письменной речью, между живым общением с непредсказуемым (но наверняка неприятным) результатом и уютным миром книг – надежным миром, который не обидит.

А еще я начинаю сомневаться в себе. Может быть, и я – часть общего процесса речевой деградации?

Собственно, все это – прелюдия к Тотальному диктанту, который состоится по всей стране в эту субботу. Кто только не побывал автором диктанта за эти годы! Какие имена! Какой стиль! Дина Рубина, Евгений Водолазкин, Леонид Юзефович, Захар Прилепин, Дмитрий Быков, Гузель Яхина… В этом году автором текста стал Павел Басинский, человек, знающий отечественную литературу не от и до, но точно – от. И четыре текста, которые он написал – это, скорее, оммаж русским писателям: «…в качестве сюжетов я выбрал пьесу “Моцарт и Сальери” Александра Пушкина для первого фрагмента, “Мёртвые души” Николая Гоголя для второго и “На дне” Максима Горького для третьего. А четвёртый текст не мог обойтись без Льва Толстого, это самый близкий мне писатель. Но я решил взять не художественное произведение автора, а всегда волновавшую меня историю про зелёную палочку, на которой Николенька написал рецепт человеческого счастья».

В общем, я записалась. С третьего раза, поскольку на первые две площадки в моем районе запись уже была закрыта. Пойду напишу. Что-то очень захотелось. Не проверить себя, нет, скорее, испытать чувство солидарности с теми, кто уважает родной язык. И, как следствие, ощутить себя не в книге, а в живой жизни.

Кристине Нёстлингер. Обменный ребенок. Мелик-Пашаев, 2018. 

Маму невозможно остановить. Это каждый ребенок знает. Особенно, если она помешана на чистоте, собственной правоте и если ей кажется, что ты достоин оценок гораздо лучших, чем тебе ставят. Например, по английскому.

Она даже ходит в школу напомнить о твоих талантах англичанке. Однако учительница попадается несговорчивая, предлагает просто больше заниматься и поработать над произношением. Тем же вечером ты приговорен к летнему лагерю в Англии. Ты делаешь все, чтобы избежать этой участи, и лагерь отменяется. Свобода? Нет, маму уже не остановить. Она приглашает пожить у вас дома ребенка из Англии, по обмену. Он исправит твое произношение (как надеется мама), расширит лексический запас (о чем уверяет учитель) и просто станет тебе другом (папина идея).

А потом вместо тихого и положительного мальчика с высококультурными интересами приезжает его исключительно брат. И в доме начинается кошмар. Джаспера – так зовут обменного ребенка – никто в семье не может полюбить. Его и просто понять-то проблема! И как теперь жить?

История о том, что все явления имеют свою обратную сторону. А всё, что происходит в настоящем, имеет свою причину и объяснение.

И еще это история о том, что человек становится противным из-за того, что он глубоко несчастен.

И о том, что зрячее сердце – это не метафора. Как и слепое. И когда сердце прозревает, оно делает человека счастливым.

Иногда люди не прочь обменять тех, кто рядом, на кого-нибудь другого, более удобного, более понятного. И зря. Самые хорошие всегда несовершенны.

И Джаспера все полюбят.

Цитата:

– No! («Нет!») – ответил Джаспер. Это прозвучало почти угрожающе, будто он хотел сказать: оставьте меня в покое, а то схлопочете!

Остаток пути пролетел в мрачном молчании. Не произнесли ни слова, даже выгружаясь. Только Джаспер опять зарычал, когда папа схватился за его котомку.

Мы живем на четвертом этаже в старом историческом доме без лифта. К нашей квартире ведет винтовая лестница. По ней-то мы и поднимались гуськом. Джаспер с багажом последним.

– Помоги ему! – прошептала папе мама. – Ему же тяжело.

– Но он рычит – тоже прошептал папа. – Если я возьмусь за его вещи, он меня покусает.

Дневник королевской особы. Аквилегия-М, 2019.

Настоящей принцессой быть нелегко. Туда не ходи, сюда не ходи. Жди принца и обмахивайся веером. А когда тебе исполнится 16 лет, за тобой прилетит дракон, чтобы унести тебя в высокую башню. Из башни тебя должен спасти принц и только принц: прибыть из далеких стран, победить дракона, умчать тебя на белом коне. И все это время ты должна быть изящна, причесана, упитана.

Но как быть, если все с самого начала пойдет не так? Если дракон окажется линяющим грифоном, башня – пещерой, провонявшей дымом, а принц… а принц… а принц сам нуждается в твоей помощи? Тогда тебе волей-неволей придется пренебречь этикетом, научиться взнуздывать лошадь, метать ножи, лазать по мачтам. И главное – принимать решения.

А еще быть на побегушках у корабельной команды, играть в кости с пиратами, спать на сеновале, притворяться мальчиком. И все это в то время, когда твоя мама-королева абсолютно уверена, что ты изящными пальчиками перебираешь струны лютни, вышиваешь шелком или сочиняешь сонет, томно созерцая горизонт.

В общем, твое будущее очевидно. И папа-король оставил непокрашенной стену в тронном зале, чтобы нарисовать на ней сцену твоего освобождения принцем. Очень скоро ты выйдешь за него замуж, и все снова пойдет, как прежде: балы, наряды, лютня…

Но, может быть, если сценарий с самого начала пошел по кривой, то и будущее не так уж и очевидно?

Веселая и увлекательная книга из серии «Somnium. Игра воображения». И правда – порой эта история весьма напоминает сновидение.

Как же не хочется просыпаться!

Цитата:

В голове моей мгновенно всплыла картинка из присланной матушкой книги, и я приняла изящную позу (отсутствующий веер пришлось заменить палантином) и приготовилась наблюдать за схваткой принца с чудовищем.

Каково же было мое удивление, когда вместе того, чтобы накинуться на противника, грифон помог ему вскарабкаться на выступ, а после обнял, как старого знакомого. Но я не теряла надежды. Прикрыв лицо палантином, я ждала, что хот бы мое присутствие подвигнет принца на героические жесты (конечно, всем понятно, что это только спектакль, но какие-то приличия соблюсти надо).

Но эти двое не обращали на меня ровно никакого внимания! Тогда я кашлянула.

– Это и есть ее высочество? – кивнул в мою сторону бородач (я уже не была уверена, что это принц).

–Её высочество Флоримель, – ответил грифон.

– Она больная?

– В некотором смысле, – и грифон премерзко захихикал.

Марина Ясинская. Осколки Северного сияния. Аквилегия-М, 2018.

Рунгарды – так называют хранителей скандинавских рун. Когда-то верховный бог Один разбил первоначальные руны, и осколки их разлетелись по всему миру. Время от времени на свете рождается ребенок-хранитель определенной руны. Он живет совершенно обычной детской жизнью, пока Один не находит его, чтобы активировать руну. И происходит трагедия.

Максим живет в школе-интернате на острове Северного сияния. Когда-то у него были папа и мама, он занимался спортом, постил всякую ерунду на страничку в соцсетях, любил пиццу… Теперь он сирота. Его стали звать Егором. И он почти ничего не помнит из своей прошлой жизни. И еще он рунгард.

Вокруг него дети с такими же способностями. И с такой же историей: все изменилось, когда им повстречался Один – старик в невзрачном плаще и черных очках. Теперь каждый из них стал носителем и хранителем определенной руны. Манназ – руна интеллекта, хагалаз – разрушения, кеназ – познания. По преданию, собрав все 24 руны – рунный круг, можно добиться огромного могущества.

Проблема в том, что Егор не вписывается в этот круг, поскольку его руна – вирд, пустая руна. И никто, даже Ярослав Борисыч, директор школы и Магистр рун, не знает точно всех ее свойств.

А что, если способностями Егора воспользуются темные силы?

Продолжение повести «Дети Северного сияния». В этой части меньше деталей, эпизодов, тонких зарисовок – все больше крупные планы, но это не мешает читать историю с удовольствием и надеждой на продолжение.

Цитата:

- А я поняла! – торжественно заявила она, не отпуская его руки. – Ты же вирд, и твоя руна усиливает любую другую. Вот так сейчас и получилось! Пока я смотрела одна, я не могла понять, что именно я вижу. А как только ты взял меня за руку, мне сразу стало понятно, что означают все эти оттенки в свечении. Сейчас, например, я на тебя смотрю и четко вижу… Ой! – внезапно сказала Яна и отпустила руку Егора.

- Что такое? – нахмурился он.

- Погоди, - оборвала Яна, сама взяла Егора за руку и пристально вгляделась ему в лицо.

И тут Егор понял, что происходит! Он торопливо выдернул руку – но было уже поздно; глаза Яны удивленно расширились, и она выдохнула:

- Я тебе нравлюсь?