Памяти Людмилы Алексеевны Вербицкой

24 ноября ушла из жизни Людмила Алексеевна Вербицкая – человек, перечисление полных должностей которого займёт огромный абзац.

Руководитель СПбГУ и его филфака, Российской академии образования, Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы… Человек, очень много сделавший для филологии, российского образования, учителей русского языка и литературы. Гильдия словесников приносит соболезнования родным, близким и коллегам Людмилы Алексеевны.

Здравый смысл и безграничная смелость, дружеское тепло и научная бескомпромиссность, связанность со всем миром и преданность русскому языку — всему этому я училась у Людмилы Алексеевны; всего этого мне будет очень не хватать в мире без нее. Мы, конечно, справимся, потому что — она в нас всегда верила; но пока — очень пусто и больно.

Е.И. Казакова

Сегодня ушла из жизни Людмила Алексеевна Вербицкая, человек, которому многим обязана Гильдия словесников. Она не только входила в ее попечительский совет – без её помощи нас бы просто не существовало.

Когда мы делали Гильдию, Людмила Алексеевна была президентом РАО – и она, как никто, понимала, как важно иметь на профессиональном поле несколько ассоциаций, представляющих разные точки зрения. А на нашем поле была всего одна, возникшая вмиг по приказу сверху. Гильдия же складывалась постепенно, неформально, прорастая снизу. И создание ассоциации Людмила Алексеевна поддержала словом и делом.

Она торопила нас с Гильдией. В то время, еще при старом министерстве образования и науки, которое даже и на сайте писалось как «Министерство будущего» и действительно искало новые пути в это самое будущее, – в то время шли острые дебаты по поводу преподавания литературы и русского языка в школе. И Людмила Алексеевна была назначена председателем согласительной комиссии, которая должна была как-то примирить охранительный проект концепции филологического образования и примерную программу по русскому языку и литературе, которая давала учителям пространство для маневра, разрешала вариативность при сохранении основного костяка русской классики в школе. И Вербицкая проводила заседания виртуозно и твердо, осаживая при необходимости и и ассуловских архаистов, и гильдейских новаторов. Благодаря ее решительности и силе тогда был принят и подписан компромиссный вариант, который позволял не просто работать, но и действительно развивать литературное образование – и который из нынешних времен кажется невообразимо смелым.

Теперь баланс сил не тот. Министерство разделили, высшая школа не заинтересована в общем образовании. В общем образовании взят отчетливый курс на реставрацию советских подходов, что для гуманитарных дисциплин выглядит как провал, откат назад. Министерство просвещения превратилось в «министерство прошлого». Нам пытаются пропихнуть новый ФГОС, на который разгромное заключение написала РАО – та самая академия, которую долгие годы возглавляла Вербицкая.

Она не была ангелом. Она была сложным большим человеком. Она могла и по-крупному ошибаться, и быть по-человечески несправедливой. Она знала, что такое власть, сама была ее источником и очаровывалась источниками более властными. Но у нее было четкое понимание, что такое жизнь и как она течет или строится. Без чего это течение затрудняется, а строительство не идет. И тогда она делала какой-то важный и крупный ход, который помогал течению и строительству.
Вот и над одной из лучших линеек учебников по литературе последних лет, которая издана «Просвещением», стоит ее имя. А без нее кто бы пустил в авторы целую плеяду ведущих современных практикующих словесников страны? А она сделала ставку на них. И учебник написан и вышел, им можно пользоваться – и это тоже дело Людмилы Алексеевны.

Как оказалось, одно из последних.

С.В. Волков

Людмилу Алексеевну Вербицкую видела близко и сравнительно часто в 2015–2016 годах. Сергей Волков создавал тогда Гильдию словесников. Она близко общалась с нами, и Сергей очень точно описал, как без нее многое казалось не по силам – ни в рождении Гильдии, ни в спорах о преподавании литературы и русского языка в школе. И она была незаменимой в роли председателя согласительной комиссии в поисках компромисса между консервативной концепцией филологического образования, созданной ассуловцами, и новой примерной программой по русскому языку и литературе, гибкой и вариативной, но сохраняющей классическую литературную основу. Людмила Алексеевна умела твердо "брать за шкирку" и доводить дело до конца.

Тогда удалось – не без труда и уступок – все-таки прийти к какому-то согласию, которое открывало возможности осмысленной работы. После завершения многомесячных и регулярных сходок, а еще после заседаний ФУМО (Федеральное методическое объединение по филологии и языкознанию), которое она тоже возглавляла, мне как-то пару раз удалось побеседовать с Вербицкой один на один. Иконостасы государственных наград в ее просторном кабинете в РАО на Погодинской, 8 – здании типовой научно-промышленной постройки советских 1970-х – внушали почтение. Однажды она придирчиво оглядела меня на входе: "Деточка, тебе не хватает краски, губы надо поярче". Людмила Алексеевна безошибочно владела стилями и умела виртуозно переходить с официального языка на простой и доверительно-домашний. Она горячо поддержала нашу идею создания педагогической линейки в вышке – бакалавриат и магистратура, не заочная, как действует сейчас, а нормальная система с фундаментальной филологией и мастер-классами, которая позволяла бы перенастроить педагогическое образование. Мысль эта нас давно занимала, Людмила Алексеевна обещала поддержать. Да вот не успела. А говорили мы тогда о разном. И даже не совсем о прагматике жизни. Она вспомнила, что хотела когда-то быть врачом, особенно эта мечта была острой в ее детдомовском детстве во Львове, куда она попала после ареста отца. Может быть, поэтому среди первых новых факультетов, ею открытых в СПбГУ в 1990-х, стал именно медицинский. И еще она считала, что медицине нужна филология, и это филолого-медицинское содружество принесет немало пользы. Короткие разговоры прерывались – звонками, вопросами. Людмила Алексеевна назвала кусочек своего немыслимого графика: вся жизнь ее проходила то в поезде, то в самолете. "Сутки Вербицкой" были совсем не похожи, на обыкновенные дни других людей – они вмещали пребывание в нескольких городах сразу, встречи, выступления, и явно не укладывались в отмеренные всем нам 24 часа.

Е.Н. Пенская