«Вечный шестидесятник» Шеллер-Михайлов

Шеллер-Михайлов - один из писателей-«шестидесятников», выделяющийся своей необычной судьбой: если большинство из них, поставленных в условия буквально постоянной борьбы за существование, не выдерживали, спивались и умирали примерно к 30 годам, то Шеллер прожил больше 60, до 1900 года. На протяжении всей своей литературной деятельности он отличался «железобетонной» приверженностью идеям 60-х годов.

Наиболее известные произведения писателя - два его первых романа, помещенные в журнале «Современник» в середине 60-х: «Гнилые болота» и «Жизнь Шупова, его родных и знакомых». По распространенному мнению, дальнейшее творчество Шеллера представляет собой повторение одних и тех мотивов, заданных в первых романах, и постепенно теряет художественную ценность. Такой точки зрения придерживался, в частности, Салтыков-Щедрин, посвятивший Шеллеру несколько своих самых ядовитых рецензий. «Г-ну Михайлову, как бытописателю, очевидно, давно уже нечего сказать, и он довольствуется теперь тем, что повторяет и себя и других, - отмечает в одной из них Щедрин в 1878 году. - Обладая очень незначительным запасом фактов и наблюдений, он высказался весь в своих первых романах ("Гнилые болота" и "Жизнь Шупова") и в нескольких мелких своих повестях, а затем все его дальнейшие произведения представляют собою образец резонерского морализирования, непомерно скучного при всем своем комизме».

По поводу романа Шеллера «В разброд» (1870) Щедрин высказывается следующим образом: «Рассказать содержание нового романа г. Михайлова невозможно, потому что его нет. В романе около шестисот страниц, и нельзя даже утверждать, чтоб он не изобиловал внешними событиями; напротив того, их больше, чем нужно, но в том-то и дело, что все они кажутся совершенно излишними. Ни на одном автор не остановился, необходимости ни одного из них не доказал. Его манера ведения рассказа напоминает времяпрепровождение помещиков доброго старого времени: вот, слава богу, мы пообедали - что будем теперь делать? -- теперь будем чай пить, и т. д».

Между тем, подчеркнуто язвительные заявления Щедрина не соотносятся с непосредственными впечатлениями от чтения Шеллера. К сожалению, Шеллер-Михайлов давно не переиздавался, и как в интернете, так и в букинистических изданиях удается найти только небольшую часть его произведений. Скажем несколько слов о трех романах из относительно доступных - «Гнилые болота» (1864), «Господа Обносковы» (1868) и «Беспечальное житье» (1878).

«Гнилые болота» - живой и трогательный роман о подростках — воспитанниках училища. Читается он с интересом, но не содержит каких-нибудь особенно оригинальный идей. Роман занимает заметное место в литературе о «новых людях» 60-х годов, подробно показывая формирование таких людей в школе.

«Господа Обносковы» - самое замечательное из имеющихся в открытом доступе произведений Шеллера. В основу его положена любопытная психологическая коллизия. Негативный персонаж, Обносков, - жалкий и больной человек, который пытается жить, буквально соблюдая закон и общеприятные социальные нормы и приличия; в романе он противопоставлен «новым людям», строящим свою жизнь по нравственной системе «шестидесятников». Обносков в романе делает предложение девушке; она добровольно его принимает, но затем постепенно осознает, что любит другого и хочет уйти от мужа. «Новые люди», к которым принадлежит жена Обноскова, ее отец и возлюбленный, считают такое желание совершенно естественным. Роман выстроен вокруг их конфликта с Обносковым, который пытается помешать жене и заставить ее жить с ним, по меньшей мере соблюдая приличия.

Обносков остается практически одиноким в окружении «новых людей» и считает себя безукоризненно честным человеком, который борется за свои права с какой-то шайкой подлецов. Этот слабый человек в результате невольно вызывает сочувствие, хотя Шеллер и представляет его жалким и грязным. В некотором смысле, Обносков меняется ролями с «новыми людьми», которые в других случаях обыкновенно находятся в меньшинстве. Вот характерный образец рассуждений Обноскова:

«Обносков не спал всю ночь. Он был встревожен, его мучила ревность, в голове роились разные подозрения.

- Что же это, мальчишка - соперник? - шептал он в ярости. - Отлично! отлично!.. он хорош собою, он ловок, здоров, а я слаб, болен, дурен, как же не полюбить его! И это так удобно исполнить, имея занятого делом мужа: муж в должность, - жена на свидание; муж горб гнет,-- жена хохочет в это время с молокососом-возлюбленным... Никто ведь не узнает! Это не девушка развратничает, улик нет... Потому мы и замуж пошли, не любя, свобода была нужна. Славные люди, славное поколение растет!.. Подлецы, подлецы! И за что это, господи? За что все против меня? Потому, что я иду прямым путем, потому, что я стою за правду, за свои права...»

А вот какие аргументы используют в борьбе с Обносковым «новые люди»:

«Кряжов опомнился и с отвращением оттолкнул от себя это больное, слабое и трусливое создание. Обносков едва переводил дух и тяжело опустился на кресло.

- Вы... вы... не забудьте, - с усилием шептал зять, дрожа от недавнего испуга и злобы, - что у нас... у нас есть законы...

- Да... есть законы! - пробормотал Кряжов, разводя руками. - Ну и обращайся к ним, когда я тебе расшибу голову!»

В результате, хотя сам Шеллер находится безусловно на стороне «новых людей», описанная в романе ситуация воспринимается неоднозначно. Она глубоко и тонко разобрана автором и оригинальна на фоне достаточно однообразной литературы о «новых людях».

Наконец, «Беспечальное житье», в пух и прах разгромленное Щедриным в одной из рецензий, также отличается необычным авторским взглядом. Герой этого романа, великосветский шалопай, относится к онегинскому типу, однако описан он в ключе французского натурализма. Щедрин в своей рецензии упирает на то, что о подобном типе людей нельзя сказать ничего нового, они представляют собой в обществе ничтожное меньшинство, не играя никакой роли, и, таким образом, разбор их образа жизни — напрасная трата времени. Однако если рассматривать роман сейчас в общем контексте истории русской литературы, очень любопытно, как преображается давно знакомый персонаж подобного типа у Шеллера.