Опасное чтение вслух. Идея к урокам

Есть в мировой словесности такой сюжет: герои литературных произведений читают другим героям реальные литературные произведения – с некой тайной целью.

Однако последствия их чтения оказываются неожиданными для них самих… Этот сюжет реализован в двух произведениях, которые не входят в школьную программу, но с успехом могут быть использованы на уроках в 10-м и 11-м классе. Речь о тургеневском «Фаусте» и «Скрипке Ротшильда» И.Грековой. В первой повести вслух читается гетевский «Фауст», во втором – чеховская «Скрипка Ротшильда»…

Два «Фауста»

Повесть Тургенева «Фауст» можно задать прочитать на дом либо после знакомства с фрагментами «Фауста» Гете, либо при изучении творчества самого писателя. В ней ребята столкнутся с Тургеневым-мистиком, Тургеневым-философом, Тургеневым-поэтом. Его очень интересуют непознанные силы природы, которыми нельзя шутить. В природе есть тайна, познать ее до конца -- невозможно. По словам самого Тургенева, «нужно жить не выше болотной травы». Человек – часть природы, связан, переплетен с ней, такие же непознанные силы есть и внутри него самого (вспомним «Бежин луг» -- Павел, смеющийся над этими силами, погибает; Базаров, который не видит мистической стороны жизни, отрицает тайну – тоже гибнет). В продолжение разговора можно сразу прочитать Тютчева: «О чем ты воешь, ветр ночной?», «День и ночь», «Как сладко дремлет сад темно-зеленый», «Святая ночь на небосклон взошла», «Еще земли печален вид» и другие стихотворения. Также очевидны переклички тургеневского «Фауста» с «Господином из Сан-Франциско» И.Бунина и «Гранатовым браслетом» А.Куприна.

На уроке можно задать ребятам несколько вопросов для проверки чтения и создания проблемных ситуаций для обсуждения. Примеры вопросов:

1. «Фауст». Рассказ в …. письмах.  Сколько их? (9)
2. Расскажите историю бабушки героини. (Простая итальянская крестьянка, убита на следующий день после рождения дочери, крестьянином, ее женихом; увлеклась дедом героини Ладановым).
3. Какова роль сцены с пауком? (Героиня легко берет его до чтения «Фауста», ей кажется, что она знает жизнь, чего следует бояться, а чего нет, что ядовито, а не опасно; она читала естественнонаучные книги, путешествия и т.п., а художественную литературу, стихи не читала вовсе. После «Фауста» будет вздрагивать от шороха).
4. В каком месте комнаты и почему привыкла сидеть героиня? (Под портретом матери; под ее крылом, не хочет выходить из ее опеки)
5. Как зовут героиню? Почему? Знаете ли вы еще героиню с таким же именем и отчеством в русской литре, через жизнь которой прошла большая любовь, принесшая смерть? (Вера Николаевна, «Гранатовый браслет»)
6. В повести есть переклички с пушкинской «Пиковой Дамой». Заметили ли вы их? (Старуха с портрета посмотрела на героя, когда он сказал ей, что прочел дочери «Фауста»; привидение старухи, явившееся Вере Николаевне).
7. Где еще есть такой комплекс мотивов: калитка, гроза, вода, грозящая старуха, замужняя полюбила и призналась, смерть? («Гроза» А. Островского)
8. «Старуха  Ельцова пригвождена к стене и должна молчать…» О чем речь? (О портрете матери героини).
9. Продолжить фразы

• «Надламывать себя не для чего, - промолвила она, -- …» («надо всего себя переломить или уж не трогать»)
• «Ты как лед: пока не растаешь… ( крепка, как камень, а растаешь, и следа от тебя не останется»)
• «Я умею только одно…» (молчать до последней минуты)
• «Жалобный крик примчался издалека и…» (и прильнул, словно дребезжа, к черным стеклам окон)
• «Прежде я прибавил бы: будь счастлив; теперь скажу тебе: (Старайся жить, оно не так легко, как кажется).

10. История о вазе как притча-объяснение рассказа. («Помню, когда я был еще ребенок, у нас в доме была красивая ваза из прозрачного алебастра… Однажды, оставшись наедине, я начал качать цоколь, на котором она стояла… Ваза вдруг упала и разбилась вдребезги. Я обмер от испуга и стоял неподвижно перед осколками… Я возмужал – и легкомысленно разбил сосуд в тысячу раз драгоценнейший…» Герою было интересно «покачать цоколь», поставить эксперимент над жизнью, бросить ей вызов – за это он и поплатился. Не качайте цоколь, как бы прочен он ни казался – упадет что-то хрупкое и ценное, что на нем стоит и гибель чего будет ужасна).

Итоговая тема для обсуждения – почему герой выбрал для чтения вслух именно «Фауста» Гете? Этот вопрос может стать темой письменной работы.

Из размышлений над страницами повести

Есть у Тургенева слава неторопливого писателя, неспешно разворачивающего немодный ныне линейный текст. Чем и утомляет он многих читателей, привыкших к гиперссылкам и тексту объемно-конструктивному.

Но вообще-то, если по-честному, текст и раньше был таким. Только гиперссылка синеньким подчеркиванием не выделялась и кликать на себе не приглашала. Ты сам ее должен был узнать. Это раз. И в тебе предполагалось знание того, что стоит за ней стоит, два. Писатель слово сказал – и пошел дальше, но надежда, что в голове у меня это слово развернется и потянет за собой какой-то иной текст… иные берега, иные мрежи… -- эта надежда у него осталась. 

Так гиперссылочно написан, например, «Онегин». «Прочел он Гиббона, Руссо,// Манзони, Гердера, Шамфора,// Мадам де Сталь, Биша, Тиссо…» Вообще-то, неплохо бы, чтоб читатель хотя бы представлял значения этих имен, как представляет значения слов в предложениях – иначе предложение не сложится. И не только с именами собственными такая петрушка. По-хорошему, синеньким надо помечать и «почтенный замок» дяди Онегина, и «крестьянина, торжествуя» -- везде подразумевается объяснительный текст, куда можно, кликнув, провалиться (кстати, как бы истолковал Пушкин такую нашу фразу: «Кликни мышкой и закрой окно»?)

Вот и у Тургенева так же. Если не на каждом шагу, то через шаг. Неназванная Пиковая Дама чередуется с названной Манон Леско, изо всех щелей вылезает Гете и просится в товарищи ненаписанный еще «Гранатовый браслет». Учтем и его? Учтем. Гиперссылки – такое дело. Они рождаются со временем. Стояло себе слово в тексте, стояло – и вдруг взяло и посинело. И запросило комментария. Так внезапно, прямо на наших глазах наливаются гиперссылочной синевой строки «Севастопольских рассказов» Толстого…

Такое построение текста – всегдашняя потребность человека. Просто сейчас она получила возможность удобного технического оформления и воспринимается нами как знак современности. И кстати уж: в жанре, который сейчас оживил фейсбук, Тургенев тоже работал. «Стихотворения в прозе». Жанр ведь тоже отслаивается от человека – как потребность. Потребность сказать коротко о сиюминутном так, чтоб получилось более значительно, чем оно было в жизни,  есть всегда, всегда есть и жанр – только он меняет формы. А фейсбук или ЖЖ только дает новые способы фиксации и коммуникации. Кстати, и жж-шные записи Тургенева вполне себе. Вообще думаю, что многие писатели были бы заядлыми блогерами. Но это о другом.

А я о гиперссылках. Одна из сильных фишек «Нимфоманки» Триера в том, как неожиданно он использует систему гиперссылок в кино.  Такое возможно: на экране возникает инфографика, которая комментирует слова персонажей, не дает уплыть понятиям, визуализирует термины. И это в и без того визуальном искусстве – кино! Оказывается, и там без дополнительного объясняющего зрительного ряда многое теряется. Фрагмент про Баха и числа Фибоначчи, про законы гармонии и красоты я бы, например, вынул из фильма как отдельный образовательный ролик и показывал его детям в школах. Вообще, как это ни странно звучит, у Триера вышел образовательный фильм, снятый по законам учебного кино. Только не надо думать, что это учебный фильм «про это» -- нет, запоминается совсем-совсем другое. Например, как найти ясень среди других деревьев зимой… «Не находите ли вы, что ясень по-русски очень хорошо назван: ни одно дерево так легко и ясно не сквозит на воздухе, как он?» -- неожиданно вторит Триеру Тургенев. «Нет-нет, господин Тургенев, по-английски ясень – аshwood. Хотите я расскажу вам, почему у него пальчики в золе?» Диалог продолжается – прямо сейчас.

Две «Скрипки Ротшильда»

«Скрипка Ротшильда» -- так, вслед за Чеховым, назвала свой рассказ писательница И.Грекова (псевдоним Елены Вентцель, 1907-2002 гг.). Его героиня – учительница словесности Рита, которая решила прочитать своей приятельнице, лифтерш Полине Ивановне чеховский рассказ. У нее была тайная педагогическая цель – повлиять на отношение Полины Ивановны к мужу, как бы подставив ей зеркало художественного текста. Оправдались ли ее учительские надежды? Рассказ И.Грековой увлекает старшеклассников неоднозначностью прочтения и провоцирует их на интересные сопоставления.

* * *

Услышав впервые это название – «Скрипка Ротшильда» -- мы недоумеваем: как сочетается музыкальный инструмент с фамилией одной из богатейших семей мира? Затем, начиная читать рассказ Чехова, запутываемся еще больше: Ротшильд оказывается другим Ротшильдом, скрипка принадлежит не ему, а он играет на флейте… В конце название объясняется совершенно иначе, чем мы представляли себе в начале. Так  же и с рассказом И.Грековой: название отсылает нас к Чехову, но мы не ожидаем того, во что выльется «рассказ в рассказе». Что же хочет сказать нам И.Грекова, входя в своеобразный диалог с Чеховым? Проблемы рассказов схожи: та же незаметно пролетевшая жизнь, те же «убытки», тот же семейный бытовой деспотизм. Мы явно видим в Полине Ивановне черты Якова, автор прямо указывает на сходство. Они, казалось бы, похожи даже в деталях –  Яков не разрешает жене пить чай, только горячую воду, а Полина Ивановна все «пилит» мужа, чтобы чай пожиже заваривал… Но общий смысл историй различен.

Не вся жизнь Якова состоит из убытков. Что–то есть в его душе светлое, на что откликается его скрипка. И в конце жизни Яков начинает задавать вопросы («Зачем люди делают всегда именно не то, что нужно?), он пересматривает свою жизнь и осознает многое. После смерти остается его скрипка и его мелодия, которая заставляет людей плакать. А что же с Полиной Ивановной? Она вся – материальная, приземленная, ни капли этого возвышенного в ней нет. И хоть кажется, что на миг она преображается, все потом возвращается на круги своя. Да и муж ее оказывается точно таким же «убыточником». По сравнению с Полиной Ивановной Яков выглядит как трагический герой, а в ее жизни нет этого трагического поворота, одна лишь повседневность.

Но почему – «Скрипка Ротшильда»? Где в рассказе И.Грековой, который похож на перевернутый, иронично-горько переделанный рассказ Чехова, та самая скрипка, мелодия, берущая за душу? В этой роли здесь выступает Рита – чистая, светлая, возвышенная, она несет в себе то, что несет в себе музыка скрипки.

Мария Дагаева

* * *

Когда есть два рассказа, написанные в разное время и имеющие общее название, понятно, что второй создавался с оглядкой на первый. Значит, можно подумать над тем, зачем второй вообще был написан, является ли он ответом на вопрос, заданный первым автором, или это переосмысление вопроса, спор?

В нашем случае очевидна связь между Яковом и Полиной Ивановной, И.Грекова использует в ее описании слова, очень близкие Якову – «заработок», «рубли», речь опять идет о доходах и способах их получения. Но интересно, что и когда представляют Риту, складывается какой-то иронический образ учителя, который пытается быть идеальным, но больше похож на робота, который крутит мельницу. У меня складывается впечатление, что только за чашкой кофе обе героини становятся людьми. У Якова нет такого «кофе», поэтому он почти всю жизнь был роботом, запрограммированным экономить деньги. Может быть, именно поэтому его прозвали «Бронзой», он действительно похож на литую металлическую статую…

Арсен Султанов

* * *

Две эпохи, два автора, два рассказа, одно название.

Завязка. В обоих рассказах в начале представляются главные герои: у Чехова это Яков и Марфа, у Грековой – Рита и Полина Ивановна. Рассказывается об их быте, привычках, занятиях.

Развитие сюжета. Оба автора выразительно показали бесчеловечность героев: Яков снимает мерку для гроба с живой жены, Полина Ивановна не хочет высылать денег мужу-инвалиду, которому не на что выехать из санатория домой. Ни Яков, ни Полина Ивановна даже не поняли, что они сдалали.

Кульминация и мнимая развязка. У Чехова это прогулка к реке и последняя встреча с Ротшильдом. Видно, что Яков понял что-то главное, что важнее «убытков» -- он не идет на богатую «швадьбу», хотя раньше пошел бы и больной, не бросается с кулаками на Ротшильда. И Полина Ивановна у И.Грековой плачет над несчастным, позабытым родным отцом «младенчиком» из рассказа, прочитанного ей Ритой. Она даже говорит: «Сведу-ка я сегодня своего Николая Ивановича в кино! Что мне, рубля жалко?»

Финал, он же развязка. Вот в нем-то и заключается различие, различие не только концовок, но и рассказов в целом. Если у Чехова Яков, умирая,  вспоминает не про убытки, не про расходы на гроб самому себе, а говорит «едва слышно»: «Скрипку отдайте Ротшильду», то Полина Ивановна не только не отводит мужа в кино, но принимается вместе с ним считать доходы Риты: «Так до вечера и просчитали»… Полина Ивановна осталась такой же, как была, а её муж, представлявшийся Рите несчастным и забитым, оказался совсем другим: он похож на чеховского «маленького человека», принявшего свою «маленькость», сроднившегося с ней и ею искаженного. Такой финал все перевернул: рассказ Чехова на этом фоне оказывается внезапно светлым, с надеждой в конце, а рассказ И.Грековой – каким-то… типично чеховским что ли…

Анна Кузнецова

* * *

«Это я не про убытки, это Чехов, «Скрипка Ротшильда», любимый мой рассказ»… Одна из двух героинь рассказа И.Грековой – Рита – совсем не похожа на свою приятельницу Полину Ивановну: «Очень были они разные». Даже какое-то внешнее сходство на самом деле оборачивается различием. У них обеих не было времени, но только Рита тратила его на преподавание в школе и проверку тетрадок, а Полина Ивановна подзарабатывала, убирая чужие квартиры. Рита занималась литературой, которую она страстно любила, а Полина Ивановна была лифтершей и вряд ли уж настолько любила свою профессию.

У Полины Ивановны была семья: муж, сын, отбывавший службу, дочь с маленьким сыном. Но отношение Полины Ивановны к ним выражается только в словах о том, что все они сидят у нее на шее. «Рита же была женщина одинокая». Но этого одиночества она не чувствовала, так как вместо своих детей у нее были ученики. Выходит, Полину Ивановну скорее можно назвать одинокой.

Несмотря на несходство, обе эти героини ставятся автором в параллель к чеховскому Якову из «Скрипки Ротшильда». Как и он, Полина Ивановна занималась «ремеслом», которое стало для нее рутиной, она так же не обращает внимания на своего мужа, так же экономит и считает убытки. Ощутив эту схожесть Полины Ивановны с Яковом, Рита и решает прочесть ей рассказ Чехова.

Сама же Рита на Якова с первого взгляда совсем не похожа, разве что только ростом. Риту можно сравнить с самим Чеховым: она видит весь конфликт со стороны, как автор, она читает рассказ Чехова вслух, то есть произносит его слова. Но это одновременно это и слова Якова, «внутреннего Якова», его несобственно-прямая речь.

Получается, что вместе с Полиной Ивановной они составляют одного Якова: Полина Ивановна «считает убытки», а Рита «играет на скрипке» (читает книги, занимается искусством). Полина Ивановна тронута чтением, как и Яков в конце, когда играет в последний раз. Внутренний голос, прежний молодой Яков, влияет на Якова теперешнего, он начинает вспоминать прошлое, вкладывает новый смысл в слово «убыток». Так же и Рита хочет повлиять на Полину Ивановну. Но Яков в конце умирает. А здесь умирают Ритины надежды исправить Полину Ивановну. Этим похожи финалы рассказов.

Мария Жожикашвили

* * *

«Скрипка» И.Грековой вызвала у меня в душе гнетущее чувство. Автор показался мне похожим на… Ротшильда – человека, способного вызывать печаль у своих слушателей. Импонирует мне главная героиня рассказа Рита, благодаря которой я испытывал перемены эмоций – гнев на Полину Ивановну, радость, когда на глазах лифтерши показались слезы, сожаление в самом конце.

В рассказе продолжается чеховская мысль о том, что люди, слишком заботящиеся о делах насущных, проживают жизнь до невозможности пустую. Рита, учительница русского языка, живущая среди книг, жаждущая чтения – человек мудрый, спокойный, способный чувствовать жизнь. Такие люди имеют множество воспоминаний, а значит, и полную жизнь. В книге Дж. Фоера «Эйнштейн гуляет по Луне» я встретил фразу, над которой думаю: «Мы—это то, что мы помним».

А что помнит лифтерша Полина Ивановна? Она постоянно торопится, рутина захлестнула ее, словно волна, потопив последний островок надежды на возвращение ее в мир детской мечты. Какие воспоминания могут иметь такие люди, если каждый новый день проходит как предыдущий.

Мне кажется, Чехов считал, что воспоминания важны для человека, они влияют на него. Яков вспомнил младенчика – и это стало началом его перерождения. А Полина Ивановна вновь нырнула в свою рутину. Возможно, она поймет что-то только перед лицом своей собственной смерти.

Особенные события в жизни человека – такой же «младенчик». Мы забываем о нем, как только возвращаемся в свою привычную колею. Почему? Почему так все устроено?

Даниил Кротков